Ай-Петри (нагорный рассказ)

Там за пригорком в серебреклинком при шаге блещет бухта(палаш из ножен ночи будто),где субмарину в сентябресорок четвертого торпедавспорола с лету. — Так от дедав кофейне слышал я вчера.Затем и прибыл вдруг сюда.Из любопытства. Ночью. Чтобыкефаль на зорьке половить.Опробовать насчет купанья воды.

И, может быть, местечко полюбить.Таксист мне машет: «Ну, пока»,свет фар, качнувшись, катит с горки.Луна летит — секир-башка —над отраженьем в штиле лодки.

II

Ромб бухты тихо вдруг качнул восход.И сердца поплавок приливом кровишевелится — и с креном на востокскалистых теней паруса на кровлидомишек белых вдоль по склону жмут.В кильватере лучей стоит прозрачно

невеста-утро. Выбравшись из путсозвездий карусели — верткой, алчной,по свету местности приморской дачной,нагой и восхищенной, держит путь.Над небом бьется белый перезвон.Штиль разрастается шуршаньем блескаи поднимается со дна зонтомзеркал. Вдруг бьет в натяг со свистом леска:ночь — рыжая утопленница неба —срывается… В руке — стан утра, нега.

III

Большое море. Плавкий горизонтстекает в темя ярой прорвой неба.Как мысль самоубийцы, дряблый зондвисит над пляжем — тросом держит неводметеоцентра: в нем плывет погода —все ждет, как баба грома, переводаиз рыбы света, штиля, серебра —на крылья тени, шторма и свинца.

IV

Чудесное виденье на пескеготовится отдать себя воде:лоскутья света облетают

и больше тело не скрывают —не тело даже: сгусток сна,где свет пахтает нам луна —и запускает шаром в лабиринтжеланья, распуская боли бинт.

V

Солнцем контуженный, зыбкий, слепой верблюд,с вмятиной пекла на вымени, полном стороннего света,из песка вырастает, пытаясь прозреть на зюйд,пляж бередит, наугад расставляя шаги на этом.

VI