Айболит в законе

Горящий и искорёженный джип, протараненный мною на ночном гололёде, встал перед глазами, я снова услышал предсмертные хрипы-мольбы Сысоя о помощи. Что ж, упырь получил по заслугам. Раскаяния я не испытывал. Возможно, из-за этого меня и не взяли в рай, хмыкнул я. Ладно, я не в обиде за это на небожителей. Мне и здесь неплохо. Вот только бы неугомонный Женька Пастухов держался от меня подальше. Энтузиазм на его рыжей физиономии пугал меня гораздо больше, чем перспектива снова оказаться в липком холодном тумане. Даже в этой идиотской ночной рубахе.

— Света, начинаем перевязку, — сказал меж тем мой приятель, умильно поглядывая куда-то в сторону.

Я скосил глаза и понял, отчего Женька заговорил вдруг таким сладким голосом. Рядом стояло прелестное создание в коротеньком белом халате, открывающем для обозрения безукоризненно стройные ноги. Волнующие изгибы её фигуры и милое строгое личико с выбившимся из-под колпака золотистым локоном заставили меня беспокойно заёрзать на постели. Господи, рядом разгуливают такие красавицы, а я лежу, как полный идиот, да ещё в этой непотребной рубашонке, совершенно опошлившей мой мужественный облик. Ну погоди, Женька, припомню я тебе ещё эту рубашонку!

— Здравствуйте, Света, — сказал я. — Уверен, что такое нежное создание, как вы, просто не может причинить боль. Так что без колебания отдаюсь в ваши руки.

— Перевязку вам сделает сам Евгений Петрович, я лишь помогу ему, — ответила она глубоким грудным голосом.

Очарованный им, я упустил из виду смысл произнесённого, за что и поплатился. Женька, бесцеремонно ковыряющийся пинцетом в ране, вернул меня на землю. Я хотел было взвыть благим матом, но вовремя вспомнил о присутствии Светы и одумался. Поэтому процедуру перенёс с горькой улыбкой, сжав зубы и строя в душе планы мести безжалостному приятелю.

— Вот и всё. — Женька внимательно посмотрел на меня. — Как себя чувствуешь?

— Прекрасно, — процедил я, чувствуя, как на лице выступают крупные капли холодного пота.

— Тогда переворачивайся на живот. Света сделает тебе уколы. Кстати, Светочка, вы поосторожней с этим товарищем. Это сейчас он слабый и беспомощный. Как только оклемается — сразу начнёт приставать. Не сомневаюсь, он и сейчас уже строит планы на ваш счёт. Так что если почувствуете повышенный интерес с его стороны, сразу сообщайте мне. Я его выпишу, пока он не превратил отделение в филиал Содома и Гоморры.

— Хорошо, Евгений Петрович, — абсолютно серьёзно ответила милая девочка, вгоняя иглу мне в ягодицу.

Я лежал, уткнувшись лицом в подушку, униженный и оскорблённый. Потом сон окутал меня тяжёлым тёмным покрывалом, и я вновь отправился бродить среди клочьев серого холодного тумана. По-прежнему чертовски хотелось курить.

Проснувшись на следующий день, я принялся исследовать свою обитель. Тот факт, что меня поместили в отдельную палату с телевизором и холодильником, опрятную и светлую, наводил на мысль, что моя скромная персона ещё пользуется кое-каким уважением. Кряхтя и морщась, я сполз с кровати, осторожно поставил на пол больную ногу. Первый шаг дался с трудом, я охнул и тихо выругался. Дальше дело пошло лучше. Добравшись до двери, я огляделся в поисках халата, потом махнул рукой, натянул рубаху на колени и выполз в коридор. Там было пусто, и я поплёлся в туалет, гонимый никотиновым голодом. Встреченная по пути бабулька шарахнулась в сторону и перекрестилась. Я упорно двигался к цели. Густые клубы табачного дыма, витающие в узенькой комнатёнке санузла, вернули меня к жизни.

— Мужики, дайте сигарету, — попросил я.

Чьи-то жёлтые от никотина пальцы протянули мне мятую «примину» и чиркнули спичкой. Я сделал пару глубоких затяжек и понял, что сейчас упаду. Голова кружилась так, будто я неожиданно оказался на карусели; ноги стали ватными, и я медленно, но верно принялся сползать на пол. Крепкие руки подхватили меня и усадили на кушетку.

— Ишь ты, ослабел, — продребезжал старческий голос.

Я открыл глаза.

— Как себя чувствуешь, сынок? — в лицо мне заглядывал усатый дед в полосатой больничной пижаме. — Может, сестру позвать?

— Нет, не надо.

— Ну, смотри. С чем лежишь-то?

Я выдул в потолок струю дыма и собрался было ответить, но в этот момент дверь в помещение распахнулась и грудной голос, так впечатливший меня накануне, произнёс:

— Ой, а накурили-то! Так и знала, что вы здесь, — укоризненно сказала мне Света. — У вас же постельный режим. Вы что, не понимаете, чем такие переходы могут кончиться? А ещё доктор! Немедленно в палату.

— Видите ли, в чём дело, Светлана… э-э, простите, не помню вашего отчества, — начал я.

— Алексеевна. Вы пойдёте в палату или нет?

— Именно это я и собираюсь сделать. Но дело в том, что, дойдя до курилки, я безрассудно истратил весь свой небольшой лимит сил. Проще говоря, обратно я сам не доберусь. Вот если бы вы немного помогли мне, — сказал я самым невинным голосом, на какой только был способен.

Света растерялась. Видимо, вчерашние наставления Пастухова не давали ей покоя. Но профессиональный долг взял верх.