Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ)

Догорающий факел подарил последние блики щекам жены, на которых опять не осталось румянца. Забелел в полутьме кончик вздернутого носа, заалел уголок искривленных губ.

– Дядина жена ужасная дура, ты знаешь? Слезливая, жалостливая, податливая дура. Вечно охает, ноет и причитает: ах, он мне неверен! Ах, что я могу с ним поделать, он предпочитает мне мальчиков! Ах, от шумных пиров у меня болит голова! Ой, от него пахнет вином, мне достался такой ужасный муж!!

Замолкла, подобравшись на кровати, как тигрица перед прыжком.

Ладно, пусть договорит. А потом, раз уж сна и так нет…

– Тетка Гестия жалеет ее. А мать и Гера над ней смеются. Афина – презирает, правда не за плаксивость, а за приставучесть: Амфитрита вечно ко всем привязывается со своими вопросами. На этот раз начала спрашивать у меня, когда я рожу первенца.

Нужно было прерывать этот разговор. Поцелуем, словами. Жестом.

Поздно. Во рту – вкус желчи Ехидны, первого дня после свадьбы, хриплый крик царапает память: «Кронид!!!» – и льдом сочится памятный ответ: «А у меня и так никогда не будет детей».

Захотелось притянуть жену к себе, обняв за плечи. Не заниматься любовью, которая никогда не даст плодов. Просто сидеть, пока она не поймет. Или пока у меня не станет достаточно твердости, чтобы сказать ей это.

Впрочем, наверное, она знает сама – сообщила услужливая Геката, или, может, Стикс, счастливая материнством, потому что всего лишь живет в этом мире, а не владеет им…

– Что ты сказала?

Она с удивлением смотрела на мое напрягшееся лицо, на то, как я приподнялся…

– Правду.

Наяву представилось, как хмыкнула Гера – «ну, конечно, еще и бездетный!», закатила глаза («Хвала Хаосу Животворящему!») Деметра… Зевсу потом донесут – не поверит, Посейдон вином подавится – бесплодный Кронид, это как?!

– Что ты сказала?!

– Правду. Что не хочу от тебя детей.

Мир отполз подальше и притаился – чтобы его не ударило судорогой боли.

В отдалении проснулся Эреб. Сладко зевнул из своего дворца в мое окаменевшее лицо.

«Бесконечность», – напомнил ласково.

Сказание 10. О разумных решениях и об осознанном безумии

Голые сучья

Дрогнут от хлада,

Клонятся вниз.

Тщетно кипучий

Сок винограда

Льет Дионис…

Г. В. Иванов.

Мать Богов, Звездоглазая Рея, что ты твердишь свои глупые сказки ветру и морю?! Кому охота слышать о Кронидах? О том, как Посейдон проспорил Афине Аттику. Или как Зевс зачинал очередного ребенка три ночи. Как Гера мстит любовницам мужа, или как Деметра однажды попробовала мясо смертного…

Придумай что-нибудь поинтереснее – и у тебя найдутся слушатели.

Придумай о женах и невестах, которые дожидаются мужей с войны.

Достаточно будет даже одной сказки: о воюющем муже – царьке какого-нибудь острова. Пусть он воюет себе долгие годы, а потом еще дольше плывет домой, пробираясь мимо чудовищ и любовниц, а его верная жена пусть сидит на острове и ждет. И не отвечает на притязания многочисленных женихов.

Придумай такую сказку, Мать Богов, – и смертные аэды с упоением подхватят ее и разнесут по Элладе и за ее пределами…

И всем будет плевать, что это сказка.

Чаще всего они не дожидаются.

Если дожидаются – с ножом в руках, чтобы подарить его мужу (спина – лучшие ножны для дара).

И встреча – не горячие поцелуи, а холодное ложе и укоры: где был? зачем воевал? да пусть бы вообще правили, а нам – пусть бы дали жить…

Гестия, ты не дождалась меня с этой войны – может, понимала, что она не закончится?

Жаль.

Может, если бы тебе достало еще немного терпения – и…

– И? – спрашивает тот, в черной воде.

Этой линии в бесконечном рисунке твоей памяти бы не было?

Ее и так нет – стала прошлым, потому что все уже кончилось.