Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола

– А сейчас мне вообще дали вместо адвоката какую-то девчонку, которая весь процесс просидела с открытым ртом. Впечатление, будто она судью в мантии первый раз в жизни увидела! В последний день подвели ко мне и сказали – «Вот твой адвокат». Словно не знают, что по закону защитник предоставляется за пять дней до проведения слушаний. За это время он, вместе обвиняемым должен обсудить нюансы и выработать стратегию поведения в суде. Соблюдение законов? Нет, в армии не слышали! В результате мне пришлось самой себя защищать, хоть я и не юрист по образованию. Итог – дело проиграно. Решением суда я обязана принести извинения педагогическому коллективу университета Ёнесай, возместить судебные издержки и выплатить штраф в размере два миллиона вон. Сумма штрафа не смертельная, но вместе с издержками получается пять с половиной миллионов вон! А это ощущается уже совсем иначе, господин генерал! И невольно заставляет думать, – будь у меня профессиональный адвокат, то вполне возможно этих потерь бы не было! Но армия не предоставила мне такого адвоката! Здесь она меня тоже «кинула», как и в случаях, которые были раньше! Хотя, повторяю, – я всегда шла навстречу её просьбам и честно не понимаю причин такого наплевательского отношения к моим проблемам.

– Так вот! Не желаю больше быть военнослужащей и требую немедленной демобилизации! – глядя в глаза Им ЧхеМу, заявляю я.

Генерал опоздал к началу заседания. Точнее – «задержался», ибо начальники не опаздывают, а «задерживаются», но его появление я счёл удачной возможностью высказать ему всё, что давно собирался. А то от разговоров со всякими чинами толку нет. Смотрят на тебя, а результат – как вода в песок!

Зато сейчас я выговорился. Перечислил всё, что сделал, выполняя свои обязательства перед армией и как в ответ она везде меня «прокатила», когда мне нужна была помощь. А в конце озвучил своё требование. Посмотрим, каков будет на него ответ.

Вижу, как майор косится на не спешащего открывать рот генерала. Им ЧхеМу сидит с непроницаемым выражением лица и смотрит на меня, как, наверное, сапёр – на мину. Вроде того, что враг, но которому уже не раз глядели в лицо. Сурово, в общем, если одним словом.

– Ваши претензии понятны. – наконец произносит генерал и, повернув голову, кивает председателю. – Продолжайте, господин майор.

Тот немного мешкает и, помявшись, задаёт вопрос, который я уже слышала сегодня раза три с начала заседания.

– То есть, – вы, госпожа Пак ЮнМи, утверждаете, что не считаете себя нарушившей закон Республики Кореи?

– Да, не считаю. – отвечаю я, крайне задетый поведением генерала.

Я, к нему как к человеку, ночей не спал, когда нужно было подготовить выступление, а он значит вот так вот?!

– Прошу прощения, господин майор. – говорю я, не дав тому успеть спросить что-нибудь ещё. – Считаю, что сказала по интересующей вас теме всё, что было необходимо. Поэтому далее я отказываюсь отвечать на вопросы. Бессмысленные повторения одного и того же не принесут к пониманию дела ничего нового. Если вы считаете мою вину очевидной, – передавайте дело в суд. А попусту болтать языком я больше не хочу. Извините, если моё поведение было недостаточно уважительна, господин майор.

Наклоняю голову, делаю поклон. Майор, некоторое время поизучав меня взглядом, кивает и поворачивает голову вправо, смотрит в ту сторону стола, за которой сидят его подчинённые. Потом поворачивает голову в другую сторону, смотрит на генерала.

– Думаю, мы достаточно услышали сегодня, чтобы сформировать мнение о случившемся. – говорит он, обращаясь к Им ЧхеМу.

– Согласен. – кивнув, коротко отвечает ему тот.

– И я требую адвоката! – заявляю я. – Нормального! А не такого, который ни разу судьи не видел!

Ответом мне служит общее молчание.

Время действия: пятнадцатое ноября

Место действия: здание службы военной полиции Республики Корея.

Лежу, телик смотрю. Чувствую, что начинаю опухать от безделья. После приснопамятного разговора с генералом заканчивается уже третий день – и ничего! Словно забыли. Кормят, бельё одежду свежую дают, но больше – всё! Ни адвоката, ни разговоров длинных, ни психологических исследований, с целью обнаружения у меня совести и определения её размеров. Единственно, когда я стал уже возмущаться, сообщили, что семья моя поставлена в известность и не считает меня сгинувшей в застенках Мордора. Точнее, в застенках контрразведки. И дома всё хорошо. А общение мне разрешат после, если будет РЕШЕНИЕ. Так прямо большими буквами и с придыханием. После этого я понял, что здесь какой-то треш с Сатанией и шлюхами, а не демократия с республикой, плюнул и решил немного подождать этого самого РЕШЕНИЯ. Выспаться пока…