– Завтра, – не задумываясь ответила Айна. – Нет смысла медлить.
Патрик рассмеялся.
– Как же мне нравится, когда ты такая решительная! Твои глаза так горят сейчас, Айна! Я ужасно рад видеть тебя такой, девочка... Езжай! Езжай за своим Лианом! Я знаю, на сей раз у тебя все получится... Только, пожалуйста, пообещай, что вернешься обратно! Не то мне все же придется выбраться из этого насиженного гнезда и отправиться за тобой следом. Ты же понимаешь, детка, что никто не позволит тебе исчезнуть с этим диким колдуном?
Айна улыбнулась.
– Конечно. Обещаю.
Предвкушение дороги пело и звенело у нее в сердце. На сборы Айне никогда не нужно было много времени: чего там собирать-то? Не сундуки же с приданным... Удобный охотничий костюм на прохладную погоду, тонкий пояс с ножнами для парочки кинжалов, стопка чистой бумаги и свежие чернила, немного сменой одежды... Все остальное, нужное в пути, уже было заботливо разложено по шкафчикам и рундукам фургона.
Айна лично проверила свой маленький дом на колесах, чьи стены давно уже стали для нее родными, а также пару гнедых, которые неизменно были ее добрыми товарищами в пути.
Она могла бы покинуть Янтарный Утес, не дожидаясь и завтрашнего утра... Но все же сперва следовало надлежащим образом проститься с его обитателями. На вечер уже был запланирован особенный семейный ужин, и Айна знала – каждый из тех, кто будет за столом, подарит ей что-то очень доброе и очень ценное, что-то дающее силы в пути и обязательно напоминающее о доме.
«Какая же я счастливая, – думала она, поглаживая шелковистую морду одного из коней, – почему-то боги наградили меня такой семьей, о какой я не посмела бы мечтать даже в самых смелых своих чаяниях... Смешной Патрик! Как я могу не вернуться сюда? Это же совершенно невозможно...»
5
В последний вечер перед отбытием из Янтарного Утеса Айна взяла с Патрика слово, что тот ничего не скажет Фарру о ее путешествии. Она понимала – бесконечно утаивать правду не выйдет, но хотела сохранить сей факт сокрытым как можно дольше. В сердце при этом скреблось гаденькое чувство вины... Айна старалась не думать о нем и не думать о самом Фарре, но получалось довольно скверно. В последний раз они с принцем имели счастье прикасаться друг к другу наяву так давно, что это уже казалось Айне лишь очередным сном.
Она скучала.
Ужасно скучала.
По его теплым нежным рукам, смешливым губам, страстным объятиям и тому чувству защищенности, которое всегда испытывала, находясь рядом с ним. По музыке, которую умел пробудить в глубине клавесина только этот невозможно удивительный, невыносимо прекрасный человек. По его голосу и – особенно – его шепоту, от которого все ее тело покрывалось мурашками.
Иногда Айна сдуру пыталась представить себе, каким он бывает с той, другой женщиной, которую должен целовать за закрытыми дверями своей дворцовой опочивальни... Дарит ли он ей столько же красоты своей души? Столько же нежности и заботы? Столько света и тепла? Наверное... Ведь это же Фарр. Разве может он быть другим?
Нет, Айна почти не испытывала ревности – ни разу за эти пять лет, проведенных вдали от любимого. Она понимала, сколь глупо претендовать на то, что равноценно звездам с небес. Понимала всегда. Но все это не мешало ей испытывать непроходящую грусть. Она знала, как много утратила в те дни, когда потеряла и Лиана, и своего ребенка – это дитя, зачатое в любви и счастье, эту тонкую ниточку, способную связать несовместимое, приблизить реальность, в которой Фарр мог быть ее.
А она – его. Только его.
В то лето, когда он вернулся к ней спустя полгода, Айне стоило больших усилий позволить их телам и душам воссоединиться – через страх, боль и слезы, которые хлынули в самый неподходящий момент. Впрочем, после них сразу стало как-то легче... Но Айна даже вообразить не могла, что произойдет, если она забеременеет во второй раз... и вновь переживет подобную утрату. Ей было известно – многие женщины, наоборот, спешат исцелить свои душевные раны повторными попытками выносить дитя, но откуда-то Айна знала, что все это счастье материнства – не для нее. Не в этой жизни.
Как-то Фарр, преодолевая неловкость и смущение, попросил у нее разрешения рассказать об этом Патрику – чтобы тот увидел истинную причину, по которой их полные страсти и любви ночи больше не открывали врата для прихода новой души. Но Айна решительно отказалась. Не приходит и не приходит... Значит, так надо.
В конец концов, она все еще плохо представляла себя в роли матери.
Не с этим багажом из прошлого, который мешал жить ей самой и грозил разрушить будущее любого ее ребенка.
Нет уж, сначала ей нужно было разобраться с другим мальчиком, который вошел в ее жизнь слишком глубоко. И слишком больно.
Где-то Илин была ужасно права, когда называла его занозой...