Айвазовский

В своих воспоминаниях В. П. Зилоти ошибочно называет произведение Тыранова автопортретом Айвазовского, а также пишет о том, что отец на следующее утро позвал к себе детей и показал это неожиданное изменение портрета, сказав: «Айвазовский за это меня не отблагодарит»[277]

, после чего маринист и коллекционер долго не виделись. Портрет мог изменить сам И. К. Айвазовский, чтобы придать ему соответствие с возрастом и тем общественным статусом, которого он достиг в 1875 году. Иван Константинович неоднократно пробовал свои силы в портретном жанре, и потому изменить портрет для него не составляло затруднений. Портретный жанр явно не был ведущим в творчестве И. К. Айвазовского, гораздо более воодушевленно он обращался к библейским и историческим темам, к жанру батальной живописи, пробовал себя в графике и только как исключение писал портреты близких ему людей.

Так были созданы портретные образы бабушки Ашхен, родителей Геворка и Рипсиме Айвазян (Гайвазовских), второй супруги Анны Бурназян (Саркизовой), брата Габриэла. Известно также, что им были написаны портреты А. И. Казначеева — градоначальника Феодосии и одного из первых покровителей тогда еще юного художника, генерала М. Т. Лорис-Меликова — военачальника и политического деятеля, почетного члена Императорской академии наук; флотоводца М. П. Лазарева — командующего Черноморским флотом и одного из первооткрывателей Антарктиды. Нельзя не отметить, что портрета своей первой супруги он так и не написал, на что были веские причины.

В отличие от творческого пути и активной общественной деятельности, семейную жизнь художника в то время трудно назвать безоблачной. Супруга Ивана Константиновича обладала сложным характером, не понимала его преданности искусству, Феодосии, собственному дому, а кроме того, не разделяла и его пристрастия к путешествиям. Юлия предпочитала жить в Петербурге, к тому же ни в чем себе не отказывая. В конце концов она оставила мужа, одна уехала в Северную столицу и, без стеснения пользуясь средствами Ивана Константиновича, предавалась увеселениям, входила в немалые долги. В 1877 году И. К. Айвазовский, тяжело переживая происходящее, был вынужден подать прошение о разводе в Эчмиадзинский синод.

Бракоразводный процесс состоялся, несмотря на крайне отрицательное отношение к расторжению семейных уз армяно-григорианской церкви, к лону которой всю жизнь принадлежал прославленный феодосийский художник. Однако неоднозначность ситуации привела к неприятным последствиям, преследовавшим Айвазовского более десятилетия. Свет на сложившуюся ситуацию проливает «Рескрипт президента Академии начальнику канцелярии по приему прошений на высочайшее имя Рихтеру А. Б.[278] по делу о разводе И. К. Айвазовского», датированный 28 мая 1887 года: