Айвазовский

Летом 1842 года портрет Айвазовского по-прежнему находился на виа делла Кроче, но к осени был направлен в Россию на очередную осеннюю выставку в Императорской академии художеств. В качестве отчета о своем пребывании за рубежом Айвазовский должен был представить в ее экспозиции несколько им написанных произведений, что являлось обычным требованием для академических пенсионеров. Готовя рапорт в Совет Академии, он, в частности, писал: «Сверх того, я посылаю при сем для выставки мой портрет, писанный г. Тырановым»[99]

. Очевидно, что сам маринист высоко оценил и передачу сходства, и художественные качества созданного произведения, который впоследствии приобрел для своей галереи П. М. Третьяков. Той же точки зрения о портрете придерживались другие знатоки искусства, например коллекционер и меценат А. Р. Томилов, посвятивший восторженный отзыв и итальянским полотнам самого Айвазовского, и написанному Тырановым образу: «Славно, любезнейший Иван Константинович! Увидел привезенные картины вместе с портретом твоим и картинами Чернецовых и некоторых других. Ура, Айвазовский! Ура, милый Иван Константинович!»[100]

Долгожданная встреча с Италией была омрачена для Ивана Айвазовского невосполнимой личной утратой: в 1841 году ушел из жизни его отец Константин Григорович, которому был 71 год. В Феодосии осталась пожилая мать, и Иван Константинович, тревожась о ней, регулярно отсылал ей часть академического пенсиона, хотя и сам был довольно стеснен в средствах. Но ни личные скорби, ни необходимость думать о заработке не могли заглушить его любви к искусству, стремления к движению вперед, к творческому росту, к новым свершениям.

Иван Айвазовский со свойственной ему неуемной жаждой знаний и художественных впечатлений был намерен изучить всю Италию, каждый город представлял для него интерес своими традициями, историей, памятниками культуры. Климат, темперамент ее жителей, а следовательно, и произведения искусства достаточно сильно отличаются при продвижении с севера к югу страны. Художника не менее впечатлили южные итальянские земли, виды Амальфи, неаполитанские пейзажи.

Он работал по-прежнему неустанно. Часто обращаясь к образам моря, изображал Неаполь, «город достославный»[101], написал ряд пейзажей с заливом и дымящимся Везувием на среднем плане. Здесь он оставался особенно долго, создавая все новые пейзажи, а особенно вдохновенно писал в Сорренто. Если в Венеции, Неаполе, Сорренто Айвазовский использовал богатый натурный материал, то, будучи в Риме, продолжал создавать марины, опираясь на свою феноменальную зрительную память.

Постепенно совершенствовался его характерный творческий метод: он недолго писал на пленэре, а затем увиденное, отчасти на основе натурного этюда или наброска, отчасти по памяти, воссоздавал в картине, привнося в нее свои чувства, фантазийные детали, несколько меняя композиционное решение, специфику рисунка, колорит во имя создания ясного образа. Айвазовский обращался и к библейским, и к историческим сюжетам, в том числе им был создан новый вариант композиции «Сотворение мира. Хаос». Возвращение вновь и вновь к одному и тому же мотиву характерно для феодосийского мариниста. Сам Иван Константинович писал об особенности своего метода: «Я нарочно повторяю сюжеты, чтобы исправить прежние, замеченные иногда только мной недостатки»[102].