Айвенго (с иллюстрациями)

Строгие понятия о рыцарской чести, никогда окончательно не покидавшие де Браси, несмотря на все его легкомыслие и распущенность, запрещали ему совершить какое-либо насилие над рыцарем,находившимся в беспомощном состоянии.Точно так же он не мог предать его во власть Фрон де Бефа,зная,что тот не задумается при первом удобном случае умертвить человека, имевшего право на его поместье. Но в то же время у де Браси не хватило великодушия отпустить на волю своего соперника. Тем более что и по поведению леди Ровены на турнире и ещё раньше,по слухам об изгнании Седриком сына из дома, он знал о предпочтении, оказываемом леди Ровеной Айвенго.

Итак, де Браси оказался способным лишь к чему-то среднему между добром и злом.Он приказал двум из своих слуг ехать по обеим сторонам носилок и никого не подпускать к ним. Если к ним будут приставать с расспросами, хозяин велел им говорить,что это пустые носилки леди Ровены, в которые положили одного из их товарищей, раненного во время свалки. По приезде в Торкилстон, пока храмовник и Фрон де Беф были поглощены своими делами, один- устремив своё внимание на деньги Исаака,а другой- на его дочь, слуги Мориса де Браси отнесли Айвенго, продолжая называть его раненым товарищем, в одну из отдалённых комнат замка. То же объяснение дали они и хозяину дома, когда он потребовал, чтобы они шли на стены и приняли участие в защите замка.

- Раненый товарищ!- воскликнул барон в великом изумлении и гневе.- Не удивительно, что мужики и qомены отваживаются осаждать баронские замки, а шуты и свинопасы дерзают присылать дворянам вызовы,коли воины превращаются в сиделок при больных,а бойцы из вольной дружины нанимаются стеречь умирающего в ту минуту, когда замок в осаде! Ступайте на стены, проклятые лентяи!- крикнул он таким громовым голосом, что грозное эхо прокатилось под сводчатым потолком.- Я вам говорю, по местам! Не то я все кости вам переломаю этой дубиной.

Слуги угрюмо отвечали, что и сами рады идти на стены, лишь бы Фрон де Беф взялся оправдать их перед хозяином, который приказал им ухаживать за умирающим.

- За умирающим, мошенники!- кричал Фрон де Беф.- Говорю вам: мы все превратимся в умирающих,если не примемся за дело как следует!Я сейчас пришлю вам смену- приставлю другую сиделку к вашему презренному товарищу. Эй, Урфрида!Проклятая старуха!Эй,саксонская ведьма! Не слышишь, что ли? Ступай, ухаживай за раненым негодяем, раз за ним непременно нужен уход, а эти плуты пусть возьмутся за оружие! Вот вам два арбалета, молодцы, и к ним вороты и стрелы. Становитесь у бойницы и смотрите, чтобы каждый выстрел попадал в саксонскую башку!

Слуги де Браси, скучавшие в бездействии, с радостью отправились на свои посты, а забота о раненом Айвенго была возложена на Урфриду, или Ульрику. Но она в это время терзалась такими жгучими воспоминаниями, была так поглощена сознанием пережитых обид и надеждой на мщение, что очень охотно передала Ревекке обязанность присматривать за раненым.

Глава XXIX

О воин доблестный, взойди на башню,

Взгляни на поле, расскажи о битве.

Шиллер, «Орлеанская дева»

Минуты серьёзной опасности нередко совпадают с минутами сердечной откровенности. Душевное волнение заставляет нас забыть об осторожности, и мы обнаруживаем такие чувства, которые в более спокойное время постарались бы скрыть,если не в силах вовсе подавить их.Очутившись опять у постели Айвенго, Ревекка сама удивилась той острой радости,которую ощутила при этом, несмотря на всю опасность их положения.Нащупывая его пульс и спрашивая о здоровье, она дотрагивалась до него так нежно и говорила так ласково, что невольно обнаружила гораздо более горячее участие, чем сама того хотела. Голос её прерывался,и рука её дрожала, и только холодный вопрос Айвенго: «Ах, это вы, любезная девица?»- заставил её прийти в себя и вспомнить, что испытываемое ею чувство никогда не может стать взаимным.Чуть слышный вздох вырвался из её груди. днако дальнейшие вопросы о его здоровье она задавала уже тоном спокойной дружбы.

Айвенго поспешил ответить,что чувствует себя прекрасно,гораздо лучше, чем мог ожидать.

- И всё благодаря твоему искусству, милая Ревекка! - прибавил он.

«Он назвал меня милой Ревеккой,- подумала про себя девушка, - но таким равнодушным и небрежным тоном, что он не подходит к этому слову. Его боевой конь или охотничья собака для него дороже презренной еврейки!»

- Мой дух страждет,добрая девушка,- продолжал Айвенго,- от тревоги гораздо сильнее,нежели тело мучиться от боли.Из того, что при мне говорили здесь мои бывшие сторожа,я догадался,что нахожусь в плену.А если я не ошибаюсь, грубый голос человека, который только что прогнал их отсюда, принадлежит Фрон де Бефу; по-видимому, мы в его замке. Если так, то чем же это может кончиться и каким образом могу я защитить Роверу и моего отца?