Академия Магических исследованиий (СИ)

— Когда я нашёл тебя, ты была для меня не более чем «объект», который нужно было любыми уговорами привлечь в Академию. Что я и сделал. И на счёт Фабия и его подружки ты мыслила в правильном направлении — да, я чувствовал себя победителем.

Так просто? Он и не пытается скрыть от меня эти ужасные откровения.

— Теперь всё изменилось и я никому не позволю обидеть тебя, — успокоил меня Климент.

Мастер так и не ответил, почему он стал защищать меня. Опять догадки. Буду надеяться, что я нравлюсь ему.

— Почему же Фабий не охотиться за мной? Он мог бы отвоевать у тебя «объект» и сдать меня куда следует.

— Если сунется, будет иметь дело со мной, но я не думаю, что Фабий пойдёт на это.

— Ты сильнее? — поинтересовалась я.

— Нет, я умнее, — ответил Климент.

— А Елена? Она была в пустыне, хоть и сказала мне, что понятия не имеет, как пробраться туда. Как думаешь, у неё есть мысли, которые она могла бы скрывать от Фабия?

— С Еленой сложнее. Но её интересуешь не ты, ей нужна Элис. Через тебя, она хочет подобраться к древней ведьме. Елена не такая простушка, как может показаться — она умная и отчаянная девушка.

Всем нужна Элис. А я хочу крикнуть во всё горло — заберите её, ради всего святого и пусть она больше никогда не напоминает мне о себе.

Стал накрапывать дождь, а вслед за ним появились блики сверкающих над океаном молний. А потом небо как будто разломилось на две половинки, такой страшный удар грома прозвучал, и треск эхом отозвался в горах. Пора нам «катапультироваться».

У камина тепло и уютно. Гроза спустилась в равнину и теперь за окном природаустроила мини апокалипсис — шум, треск, блики мерцающих молний и холодный, пронзительный ветер, прилетевший с океана, ломится в окна. Я в комнате № 3. Климент проводил меня в общежитие и ушёл домой. А мы втроём прижались друг к дружке и глядим на огонь.

— Самое время подумать, для чего всё это. То есть, для чего жизнь, рассветы, закаты, ливни, переживания, потери и прочая ерунда, — стала рассуждать я.

— Жизнь не ерунда, — глухо отозвалась Полина. — Посмотри, как красиво, — кивнула она на огонь. — Только ради этого стоит жить.

— Жить ради огня? Глупости всё это, — иронично заметила я. Должно быть, какое-то другое оправдание всему этому.

— А я хочу жить, — вступила в разговор Ангелина. — И плевать, что в этом нет смысла.

— А кем вы себя видите в будущем? — поинтересовалась я, и страшный удар грома пришёлся на мои последние слова. Как символично, может, его нет, будущего для нас?

— Я открою курсы под названием: «Искусство выбирать камни». Там же будет и магазинчик с амулетами и талисманами. Обещаю, что у меня не будет обмана. Постараюсь осчастливить, как можно больше народа. Цены приемлемые, но и не слишком низкие, — поделилась своими мыслями Ангелина.

— Если цены не будут «слишком низкие», ты осчастливишь и без того счастливых людей, — заметила я. — Не думаю, что нуждающийся в деньгах побежит покупать талисман на последние копейки и не купит хлеб к обеду.

— Вынуждена согласиться с Алисой, — отозвалась Полина. — Вот я обязательно стану знаменитой гадалкой и буду предсказывать самые страшные беды. Мои предсказания помогу сохранить жизни сотням, нет тысячам людей. А ты, Алиса, каким видишь своё будущее? — спросила Полина.

— Она останется с Климентом и будет счастлива с ним до скончания веков, — лениво отозвалась Ангелина. — При таком неразумном поведении, тело она своё-таки потеряет, потому у неё и не останется другого выбора, как присоединиться к простейшим.

— Девочки, а знаете ли вы, что простейшие на людской лад, это те же ангелы, — поспешила я поделиться с подругами, а заодно блеснуть своими знаниями.

— Кто учится в Академии, тот должен знать такие тонкости, — зевнув, отозвалась Ангелина. — Пора ложиться в постель. Завтра занятия и я не хочу «клевать носом» на лекции у Фаины.

Я ушла к себе и сразу легла в постель. Почему до сих пор не перебралась в комнату к девочкам? За окном такие страсти творятся, а я одна, и мне очень страшно. Обычно в такую погоду происходят убийства и прочие преступления.

Потом я стала думать, что с лестницы можно сразу войти в мои покои. Понятное дело, что никто не сунется ко мне, но ведь обслуга входит беспрепятственно. Что если мои враги подкупят кого-нибудь из них и…

Чёрт возьми, к чему эти мысли? Мало мне забот, так я принялась ещё, и запугивать себя.

Потом я вспомнила маму и сестёр своих. Я считаю, что была несправедлива к ним. Обижалась, а за что и сама теперь не знаю. Я никогда не делилась своими бедами с ними, считала, что своё бессилие и несостоятельность нужно хранить в себе, не допуская в свой внутренний мир посторонних и даже самых близких людей. Это правильно, конечно, но лучше было бы мне больше откровенничать с сёстрами — это бы нас сблизило.