Академия отпетых некромантов. По ту сторону (СИ)

Вэйсс улыбается. Мы пересекаемым взглядами, мысленно сказав друг другу все то, что так трудно сказать наяву, материализовав слова вслух. А затем расходимся в разные стороны.

Размяв пальцы рук, я принимаюсь за работу, четко соблюдая границы наших территорий. Во время выстраивания барьера я почти не отвлекаюсь. Лишь изредка выдыхаю, уменьшая напряжение, а затем снова принимаюсь за плетение рисунка, что прорисовывается вокруг замка в огромный светящийся купол, который будет виден только нам. Но, чтобы сделать его сильнее, я применяю главный ингредиент всех заклятий и заклинаний.

Кровь.

Пара капель, повисших в воздухе, и через несколько секунд она испаряется в энергетическом барьере, заставив его слегка окраситься в алый. С противоположной стороны раздаётся похожий отблеск, и, обернувшись, я сталкиваюсь взглядом с Айеном. Кажется, мы мыслим одинаково. Что досказывают улыбки, растянувшиеся на наших губах.

— Ты отлично справилась, — произносит он, взглянув на мою часто барьера, стоит нам лишь оказаться в центре и посмотреть на все это изнутри.

— Мы отлично справились, — повернувшись к нему, тут же произношу я и выдыхаю.

— Надеюсь, он продержится до того, как мы все закончим.

— Эй, ты сомневаешься в нашей командной работе?

Лёгкая ухмылка очерчивает его губы и, взглянув на меня, он произносит:

— В нашей — никогда. А вот в том, что у нас не появится незванных гостей — да.

На этих словах выражение моего лица становится угрюмым. Я поднимаю на него хмурый взгляд и произношу:

— Думаешь, он появится?

— Думаю, что он всегда пристально следит за нами. Вряд ли бы он так просто все это оставил и скрылся, чтобы зажить новой, счастливой и беззаботной жизнью.

Я издаю нервный смешок, а Вэйсс со всей серьёзностью произносит:

— Такие люди, как он, как Братство, идут до конца. Даже, если там их поджидает смерть, они закончат начатое, заплатив свою цену.

От его слов по телу пробегает легкий озноб. Я обхватываю себя руками и слышу:

— Мы должны быть наготове, Кэсс. Я не хочу нагнетать, но…

— Я знаю, — поднимаю на него свой взгляд и тут же добавляю: — Обратной дороги нет.

Он удручённо кивает.

Ещё несколько минут мы наблюдаем за тем, как кипит жизнь за стенами старых, поникших ворот, где у каждого она идёт своим чередом и принимает те или иные повороты. А затем возвращаемся внутрь, приняв последствия от собственных решений и тот путь, что в итоге стал нашей собственной дорогой.

— Все в порядке? — интересуется Лин, как только мы входим в старую часовню.

По правде говоря, здесь мне больше всего не по себе. Наверное, потому что именно в этом месте тогда все и случилось. Кажется, я по-прежнему помню тот удушающий запах отчаяния пленённых душ и…запах собственной крови, что была на руках подруги.

Мотнув головой, отгоняю неприятные видения, и сосредотачиваюсь на открывшейся перед нами картине.

Ребята отлично поработали.

Все стены исписаны рунами цинь — дарующими свет во тьме, а также плетёными иероглифами, что необходимы для соединения с оболочкой граней. Сосуд, в виде старой магической шкатулки, за которой нам не так давно пришлось ехать на окраину города, стоит в центре очерченного белого круга, контур которого подведен чёрной пылью, состоящей из угля и полыни. Повсюду расставлены чёрные свечи с белыми символами, предназначенными для укрепления связи и сдерживания потусторонних сил. Их запах просто напросто не позволит проникнуть извне тому, что способно поглотить наш мир. Проще говоря, очередным тварям хаоса.

— Барьер установлен, — оглядевшись, отвечает Айен, добавив: — Вы прекрасно поработали.

Ойен кивает, отряхивая руки.

— Вы тоже.

— Сколько у нас ещё есть времени?

— Осталось десять минут, — произносит Сайви, отвечая на мой вопрос.

— Хорошо.

Я киваю, а затем снимаю пальто. После чего достаю из сумки цепочку с кулоном и кладу её в небольшую серебрёную чашу, стоящую в ещё одном маленьком круге, что перечерчен крест накрест.

Мы четверо садимся на пол на расстоянии друг от друга, не касаясь линий круга. После чего одним заклинаем, произнесённым вслух, я зажигаю факелы, некогда прикреплённые к стенам. Они тут же вспыхивают ярким пламенем, от которого появляются отблески теней, что играют на наших лицах.

На улице уже давно зажглись фонари, поскольку из-за плотного тумана видимость изрядно снизилась. Однако сейчас он рассеялся. Небо окрасилось в темно-синий, с проблесками чёрных клякс, затерявшихся в его уголках. А Луна…она наконец-таки вышла из своего укрытия, явив собой отражение идеального голубого круга, сверкающего во тьме.

— Пора, — отводя взгляд от разрушенного наполовину окна, откуда предстаёт завораживающая панорама, произносит Ойен.

В груди извивается странное чувство дежавю. Кажется, после подобных слов мы всегда влипаем в неприятности, из которых после становится весьма проблематично выбраться. Однако выбор произведён, словно точный, научный расчёт.

Время начинает свой ход.

Я сглатываю, а затем чашу с кулоном заливаю водой, пока камень полностью не окажется под её прозрачной гладью.