Академия попаданок. Первый семестр

Мелькнула мысль, и я схватилась за неё, как утопающий хватается за спасательный круг.

Я бросилась к Джулии и во всё горло затараторила американский гимн:

— О, скажи, видишь ты в первых солнца лучах,

Что средь битвы мы шли на вечерней зарнице?

Джулия вздрогнула, и её рука дернулась. Она оглянулась на меня и отразила синими обручами наши обручи. Я даже моргнула от удивления — так легко у неё это получилось. Но надо было тянуть время, а у Джулии, как у собачки Академика Павлова, сработал рефлекс — тело начало выпрямляться, а правая рука потянулась к сердцу. Агапа поняла мою идею и тоже затянула:

— В синем с россыпью звёзд полосатый наш флаг.

Красно-белым огнём с баррикад вновь явится.

Это надо было видеть — рефлексы ломали Джулию и заставляли вытянуться в струнку, хотя победа и унижение противной русской выскочки было в считанных сантиметрах.

Откуда мы знали гимн? Да Джулия распевала его каждое утро, прежде чем дойти до столовой. Мы поневоле выучили почти весь наизусть и теперь пришла пора американке расплачиваться за утренние песнопения.

— Мерзавки! — я скорее прочитала по губам, чем услышала её дикий крик.

Да уж, гвалт со стороны болельщиц и болельщиков поднялся неимоверный. Казалось, что участие в крике принимали даже столбики. А уж как вопили скользящие парни…

И мне оставалось всего пять метров…

Агапа продолжала петь. Громко и фальшиво. Главное — громко! Перекрикивая ор и визг.

Я споткнулась…

Всё.

Как бы сказал парень с Ютуба: «Это фиаско, братан!»

Эх, как я навернулась…

Руки в стороны, ноги в разлет, зубы оскалены — я самолет!

Картина не для слабонервных. По закону подлости я должна была приземлиться лбом на платформу, увидеть, как Джулия надевает платиновое кольцо на столбик, и после этого умереть от позора. Но этого не случилось.

Меня поймали крепкие руки. Какими же знакомыми они мне показались, а уж когда мелькнули светлые кудри, то у меня вовсе даже вырвался выдох облегчения. Симпатичный блондин! Он меня сейчас поставит на пол, а потом я…

На этот раз он не стал ни читать мне стихи, ни улыбаться, а просто прижался губами к моим губам.

Он поцеловал меня!!!

Я обомлела, но краешком глаза увидела, как Джулия всё-таки справилась с рефлексами и нацепила обруч на столбик.

Всё пропало…

В утешение я впилась губами в ответном поцелуе. По спине пробежал табун мурашек, дыхание перехватило, а я начала тонуть в голубых глазах молодого человека. От него пахло грецким орехом с легким оттенком миндаля. Я почувствовала себя медузой, выброшенной на берег, но не могу сказать, что мне это не понравилось. Понравилось, ещё как!

Хоть какое-то утешение от проигрыша!

Гвалт достиг небывалого потолка звучания, но всё-таки я услышала дорогой сердцу звук.

— Марина, отойди от него! — донесся до меня голос Симпатира. — Немедленно!

Сердце начало подпрыгивать в груди — неужели он заревновал? Ректор стоял на краю поля и махал мне платком, словно провожал в далекое плавание. Он точно ревновал… Тогда пусть ещё поревнует. Я запустила пальцы в шелковистые волосы и впилась крепче в упругие губы.

Под моими руками волосы поползли назад, и я удивленно распахнула глаза. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как кожа на лице молодого человека треснула, и трещина побежала вниз, к подбородку. Я попыталась вырваться, но он не отпускал, а под трещиной оказалась другая кожа, обветренная и в морщинках. На свободу вырвались черные брови и через секунду я поняла, что целюсь с…

Похотуном Писюкатым…

Я храбро шмыгнула, и только тут заметила, что вокруг царит тишина.

Мы стояли в мрачном зале замка черного мага, да к тому же он держал меня в объятиях.

От резкой перемены мест, от резкой смены ситуации мой мозг взорвался, и я благополучно скользнула в обморок.

А что? Там мне показалось безопаснее, чем в руках черного мага.

34

Вы никогда не просыпались на кровати, куда все приглашенные гости складывали свою верхнюю одежду? В центре горы из ткани с торчащими рукавами, воротниками, поблескивающими пуговицами и зубастенькими дорожками молний?

Я однажды побывала в такой ситуации, когда пришла на вечеринку после бессонной ночи. В тот вечер меня сморило несмотря на гремящую музыку и веселых друзей. Я отпросилась на полчасика поспать до основного начала веселья, чтобы «сбросить сон», а после не могла понять — почему я оказалась заживо погребенной? Когда смогла выйти из комнаты, то напоминала самое модное пугало в мире, так как на мне были пять курток, семь шапок и даже чьи-то лыжи.

Лыжи оказались хозяйскими, они успешно упали на меня и запутались в одежде, пока я, как проснувшийся медведь из берлоги, выбиралась из спальни.