Академия Темных Властелинов

«Заходим в очередной порт», – так прокомментировала крысявка. Стоянка длилась не больше часа и была бы ничем не примечательна, если бы не одна деталь: прежде чем дирижабль вновь поднялся к облакам, я обзавелась соседом, поселившимся в каюте через стенку.

О новом постояльце сообщил сначала скрип половиц, а потом – надсадное пение несмазанных петель и уважительный комментарий старпома:

– Располагайтесь, крауф.

Нам с напарницей стало любопытно, с кем так почтителен пройдоха гном?

Нет в мире силы, способной противостоять женскому любопытству. Спустя три часа, в течение которых из-за стены не доносилось ни звука, я занималась тем, что выколупывала из доски сучок. В ход пошли умыкнутый однажды во время ужина столовый нож и шпилька из собственной прически.

Когда же в углу каюты появился глазок, и я прильнула к нему, чтобы узнать, кто же этот таинственный крауф, меня ждало потрясение.

Глава 3

На кровати на животе лежал, раскинув черные крылья, мужчина. Но даже не это поразило меня больше всего. Из здоровенной рваной раны на его боку сочилась кровь, пропитавшая уже всю простыню.

Поначалу мне даже показалось, что этот крауф мертв, столь неподвижен он был. Да и сама поза (рука вывернута под немыслимым углом: еще немного, и лучевые кости выскочат из сустава) свидетельствовала о том, что не просто так нежится на ложе крылатик. Но пригляделась повнимательнее и поняла: таки живой. Едва заметно дышит.

Первым порывом было помочь. Хотя бы позвать тех, кто перевяжет рану истекающему кровью. Но я волевым усилием заставила себя отринуть малодушные мысли о помощи ближнему. Научена уже горьким опытом. И если совесть, которая потом непременно меня будет грызть, еще можно накормить благими намерениями, как милостыней нищего (а не держать впроголодь, чтобы уж совсем заела), то отнимать у Смерти положенное ей по праву… Не всякая костлявая взятку возьмет, вдруг попадется неподкупная?

Крыса же, до этого момента составлявшая мне компанию, куда-то убежала, едва ее любопытный нос сунулся в мой глазок. Местом, в которое дезертировала компаньонка, оказалась соседняя каюта. Я наблюдала, как крысявка, ловко перебирая лапами и используя хвост как оплетку, взобралась по ножке кровати, устроилась в изголовье и стала внимательно разглядывать крылатого.

Хозяин каюты то ли почуял на себе пристальный взгляд, то ли просто от боли застонал, но, так или иначе, крыса посчитала за лучшее смыться.

Пока она шустро мела хвостом по направлению к крысиному лазу, я рассматривала соседа. Руки. В них чувствовалась сила. С чуть выступающими прожилками вен на запястьях, обвитые сетью нательных украшений: коричневых рун и белых жгутов застарелых шрамов. Последние были тем виднее, что рассекали смуглую кожу. Черные волосы, разметавшиеся по подушке. Под стать им и перья на крыльях, в которых, казалось, поселилась сама тьма.

Широкая спина, которая не привыкла склоняться. Крепкие плечи. Тренированные мышцы воина, застывшие под кожей. Чуть пульсирующая жилка на шее, где тоже красовался рунический знак. Лицо мужчины было наполовину скрыто подушкой. Оттого я смогла лишь заключить, что крылатый – обладатель прямых бровей, упрямого широкого лба и римского, чуть с горбинкой, носа.

Я бы не сказала, что по канонам нашего модельного мира он идеален. В нем не было ни капли гламурной красоты, которая является скорее результатом титанического труда визажистов, стилистов и фитнес-тренеров, чем даром от рождения. Зато от него буквально веяло силой. Как сказала бы моя коллега, секретарша Леночка: «Столько тестостерона, что в нем можно если не утонуть, то захлебнуться – так точно».

Раненый еще раз пошевелился, перекатившись. При этом крылья, оказавшиеся снизу, начали уменьшаться, складываясь в валики, а потом и вовсе стали втягиваться в спину. От исследования физиологических процессов крылатых мужчин путем наблюдения меня оторвал крысиный писк: из разведки вернулась Энжи.

Я на всякий случай вставила выковырянный до этого сучок обратно в дерево. Мало ли?

– Будь осторожна, – начала фамильяр, усаживаясь на задние лапы, а передними остервенело растирая мордочку. Не помогло, крысявка все равно расчихалась.

Была у нее такая особенность: аллергия на пыль. У крысы! Как оправдывалась сама Энжения – не на всякую, а с доброй долей магической составляющей, но сути это не меняло. После того как собеседница прочистила нос столь немудреным способом, как чих, она продолжила:

– Я разглядела вязь на его запястье. Род Вердэнов. Плохо.

– А чем плохо? – не поняла я.