Академиум

— Семён, ты со своими тут пока остаёшься, — опять послышался голос. — От госпожи Киры приедут люди, хотят бумаги полистать. Проследишь, чтобы всё нормально было.

— Сделаем, старший, — ответили рядом, и мимо лица Грабки протопало несколько пар армейских ботинок.

— Давай, поехали! — скомандовал кто-то, и грузовик, рявкнув мотором, тронулся.

Грабка был в шоке. Всю свою не такую уж короткую жизнь именно он был тем, кто решал кому жить и кому умереть, и в другой роли он себя представить не мог. Внезапное превращение в жертву, с которой обращаются с равнодушной безжалостностью, выбило его в какое-то странное состояние, в котором он без эмоций наблюдал происходящее как бы со стороны, будучи не в силах принять, что всё это происходит именно с ним.

Дорога заняла с полчаса; лёжа на холодном металле, легко одетый ростовщик за это время изрядно промёрз. Наконец грузовик остановился. Грабку без лишних церемоний выкинули из кузова; внизу его подхватили, быстро заволокли в какой-то подвал и усадили на металлический табурет посреди большой комнаты с неоштукатуренными бетонными стенами. Ждать пришлось недолго — вскоре в комнату вошёл мужчина с бородкой и пронзительным взглядом. За ним следовал испуганно сутулящийся парень с синяком в пол-лица, в котором Грабка сразу же узнал Косту Орлова, одного из самых перспективных своих должников. Немедленно стало ясно, кто был источником сегодняшних проблем. «Ну, Коста, сука, мы с тобой ещё поговорим, — с ненавистью подумал ростовщик. — Будет тебе штраф за сегодняшнее утро».

— Стало быть, ты и есть ростовщик Грабка. — констатировал мужчина. — А я Антон Кельмин. Слышал про меня?

Грабка угрюмо молчал.

— Ты зарвался, Грабка. — продолжал Кельмин. — Деньги придётся вернуть.

— Он должен, — возразил тот со злобой. — Должен!

— Дурачок, — засмеялся Кельмин. — Ты что — решил, что я тебя уговариваю? Парни, а ну-ка, проведите разъяснение для клиента.

Сильный удар снёс Грабку с табурета. Затем его начали пинать ногами, и он отключился. Пришёл в себя он оттого, что на него вылили ведро воды. Мокрого ростовщика, у которого в глазах всё плыло, усадили обратно на табурет. Он начал снова падать, но его успели подхватить.

— Надо бы какую-то спинку придумать, командир, — сказал кто-то сзади. — И чтобы можно было как-то зафиксировать. Ну неудобно же работать, в самом деле.

— Подумаем, — отозвался Кельмин. — Придерживайте его пока, он сейчас придёт в себя. А мы тем временем с его сотрудниками разберёмся, давайте их сюда.

Боец у двери высунулся и крикнул в коридор: «Эту парочку заводите». Ратники втащили пару здоровых парней, с виду типичных бандитов.

— Посмотри-ка на них, Коста, — сказал Кельмин, — эти тебя били?

— Да, эти, — подтвердил Коста дрожащим голосом.

— Так, парни, сделаете их красивыми, чтобы не хуже Косты выглядели, — распорядился Кельмин. — Потом сломайте им руки и отпустите. На первый раз достаточно, а в следующий раз убьём.

Бандитов уволокли.

— Ну что, очнулся, Грабка? — ласково спросил Кельмин. — Давай с тобой решать. Вот скажи-ка мне — ты знал, что Коста служит семейству Арди?

Ростовщик молчал.

— Не хочешь разговаривать? — осуждающе покачал головой Кельмин. — Это ты напрасно. У тебя шансы выйти отсюда совсем не стопроцентные, и ты их сейчас сильно уменьшаешь.

— Не знал я, — неохотно ответил Грабка.

— Теперь знаешь. — кивнул Кельмин. — На первый раз я тебя прощу, но деньги придётся вернуть. И прежде чем сказать «нет» — подумай. Будешь упираться — я тебя уговаривать не стану, в соседнем болоте ты не первый будешь.

— Для вас вообще никакого закона нет, что ли? — в голосе Грабки отчётливо прозвучало отчаяние.

— Нет, вы посмотрите, кто говорит про законы! — заржал Кельмин, и бойцы заухмылялись. — Ты, случаем, не в клоуны решил податься? Почитай на досуге уложение о правах аристократических семейств. Закон полностью на нашей стороне, дурачок. Ты напал на доверенного сотрудника Арди, и у нас сейчас есть право открутить твою тупую башку — в полном соответствии с законом. Понял, убогий?

Грабка мрачно молчал.

— Коста, сколько ты ему заплатил?

— Триста восемьдесят семь гривен деньгами и ещё он материно кольцо забрал. — ответил Коста.

— Кольцо у тебя осталось, Грабка?

— Нет, — сквозь зубы ответил тот, — ушло оно.

— Сколько оно стоило, Коста?

— Грабка его за гривну зачёл.

— Знаю я, как эта публика оценивает, — засмеялся Кельмин. — Значит, как минимум десятку стоит. Пусть будет тринадцать, как раз четыреста гривен выйдет. Минус двадцать долга, ну и на проценты пять гривен набросим. Стало быть, получается триста семьдесят пять.

Грабка злобно зыркал исподлобья.

— В общем так, парни: берите его и везите обратно в его нору. Там он выдаст вам триста семьдесят пять гривен. Если начнёт что-то мутить — вразумите. А если не поможет — просто пристрелите его, да и всё. Не собираюсь я на него время тратить — либо деньги, либо пуля, пусть сам выбирает.

Грабку подхватили и поволокли на выход. До него тут же дошло, что поездка обратно планировалась тоже не в лимузине.

* * *