АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь!

Ножкам уже надоело стоять, но пританцовывать, как Скарлетт О’Хара во вдовьем наряде я не могла, но очень хотелось. Рядом со мной, за креслом Лорда Шеата, застыв, как статуя, стояла Мэри Сью, в карминовом платье и с роскошной прической. Она холодно смотрела на всех голубыми глазами, вызывая некую заминку у лиц мужского пола, которые кланялись, не отрывая взгляд от соблазнительного декольте самой красивой студентки Академии.　

Огромный квадратный Карл с непроницаемым лицом и тяжелым, но очень умным взглядом, смахивал на телохранителя, которому поручили охранять хлипкого клиента. Не хватало ему только черных очков и рации: «Первый-первый, я второй. Как слышно? Все спокойно!».　

За креслом Леди Альриши стоял, вытянувшись по струнке, как стойкий оловянный солдатик Эпик Фейлор в голубом костюме, гордо глядя на всех, мол, это такая честь, такая честь, вы себе не представляете! Знаете, что мне это напоминает? «Кай! Если ты сложишь слово «вечность», ты будешь сам себе господином, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков!» Несколько месяцев бедный мальчик безрезультатно собирал слово «вечность», не смотря на все умственные потуги. На датском языке слово «вечность» звучит «evighed» (так когда-то меня просветил онлайн переводчик), поэтому я искренне не понимаю, в чем возникла непреодолимая сложность в словотворчестве для пацана, который посещал школу? Если бы я была бы Снежной Королевой, то пообещала бы айфон за название исландского вулкана Эйяфьятлайокудля. А потом бы запаслась попкорном и наслаждалась борьбой детской жадности с непроходимой тупостью.　

Кейни стоял позади своей бабушки так, словно только что уступил ей место и жалеет, что повелся на провокацию со стороны наглой пенсионерки. Одет он был так стрёмно, что приди он в таком виде на дискотеку, с ним отказалась бы танцевать даже самая закомплексованная девушка, которую никто никогда в жизни не приглашал на «медляк». Теплый свитер, синий шарф (а куда без него?), классические брюки со стрелкой, заправленные в низкие ботинки с опушкой. Судя по тому, как его раздуло, штаны там были не одни. «И-и-игорь! Бубенчики застудишь!»　

Кейни бросал взгляды на высокую, худую, как швабра, девушку в зеленом платье, стоящую над душой кругленького чародея. На голове у нее была настоящая швабра, а широкие плечи и узкие бедра, неудачно подчеркнутые узким облегающим платьем, вызывали у меня желание вынести ей «модный приговор», однако вспомнив, что сама одета не лучше, я корректно молчала. Девушка краснела и бросала робкие взгляды на моего учителя и завистливые — на меня.　

Лысый чародей сидел в гордом одиночестве. Над его душой больше никто не стоял. Я вспомнила ту молчаливую, ничем не примечательную девочку с затравленным взглядом, и подумала, что мне, наверное, повезло с учителем куда больше, чем ей. А ведь попади я к тому лысому, не факт, что я была бы еще жива. Я почти с нежностью взглянула на голову Асфарда, понимая, что он — меньшее зло. Пусть зло, но меньшее. Я снова поймала взгляд «Швабры» и с гордостью подумала, что он — мое зло…. Горлум, Горлум! Моя прелес-с-сть… Прелес-с-сть, которая терпит все мои капризы и выходки со стоическим спокойствием, побив все мысленные и немыслимые рекорды терпения, переплюнув даже моих родителей.　

— Ника, можешь еще немного потерпеть? — прошептал Асфард, вполоборота, — Я слышу, что тебя распирает от желания что-нибудь учинить, но я прошу тебя, воздержись. Не сейчас. Я тебя умоляю…　

— Откуда ты знаешь? — прошептала я, перенося вес с одной ноги на другую. Правая отдохнула, пора бы отдохнуть и левой.　

— Ты сопишь так рассержено, что мне становится страшно, — шепотом заметил некромант, — Если тебе тяжело стоять, облокотись на спинку моего кресла.　

А ведь мне предлагали его кресло… Надеюсь, предложение еще в силе? Хотя, шучу… Он мне живой нужен.　

Облокотившись на высокую спинку, я почувствовала некоторое облегчение.　

— Ника! Ты что творишь? — прошипел Асфард, явно не заценив мое новое развлечение. «Перед глазами болтается на «х» называется!» Правильно, хвост! Я нежно перебирала в руках его волосы, поправляя черный бантик. Судя по лысым куклам, я всегда мечтала стать парикмахером.　

— У тебя волос седой, — ехидно заметила я, вытаскивая из хвоста первый попавшийся волос.　

— Стой, как памятник! — прошипел некромант, вырывая хвост из моих шаловливых рук.　

Я уже терялась в лицах, нарядах и именах. Столы ломились от блюд и напитков, правда, непринужденной атмосферу было назвать сложно. Я изнывала от скуки, закатывая глаза. Через полчаса заиграла музыка. Откуда она доносилась, я не поняла, но факт оставался фактом. Она играла. И мне она нравилась. Есть у меня предположение, что после вынужденного музыкального голода, мне бы понравился даже Укупник.　

Наконец-то Лорды и Леди поднялись с кресел и отправились в зал. Асфард тоже встал, но к гостям отправляться не торопился. Мы затесались в уголочке, стоя как бедные родственники на свадьбе у богатых.