АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь!

Ладно, Ника, успокойся. Не время паниковать. Попала один раз, попаду и другой. Костьми лягу, сдохну, но попаду! И вот тогда, посмотрим кто кого! В нашем деле главное не магическая сила, а холодный расчет! Если правильно все продумать, то можно будет победить врага его же оружием. Ничего, я до него еще доберусь. Никуда этот старпер от меня не денется! Я представила, с каким удовольствием наматываю кишочки ректора на меч. Он что? Не понимает, что в моем лице он наживает смертельного врага? Догадайтесь, куда я вступлю в первую очередь, если с Асфардом что-то случится? Ни в какашку, и ни в профсоюз! А в хорошо вооруженную и радикально настроенную оппозицию. Я, как Павлик Морозов, солью все, сдам всех. Извините, но цель оправдывает средства… Я буду мстить, и мстя моя будет страшна!　

Где-то над головой прогремел гром, словно подтверждая твердость моего решения.　

Люди, вооружившись зонтами, семенили по тротуару, перепрыгивая лужи и ручьи. Во двор заезжали машины и парковались прямо под окнами. Черная машина, марку которой я так и не смогла разобрать за стеной дождя, задом припарковалась у моего подъезда. Я вздохнула, посмотрела на серо-черное небо и вытерла слезы. Или ветер изменился, или дождь усилился, но я стала чувствовать, как на меня с неба летят холодные капли. «Месть — это блюдо, которое преподносят холодным!»　

Еще одна машина заехала во двор, громыхая канализационным люком. Катафалк. Наверное, за мной. «Похоронное агентство «В последний путь». Полный спектр ритуальных услуг. Телефон». Николай Николаевич лично занялся моим вопросом. Катафалк подъехал к моему подъезду, попытался сунуться на то место, где уже стояла машина. Раздался протяжный сигнал.　

— Эй ты, некромант хренов, нашел, где поставить свое корыто! — заорал Николай Николаевич, вылетая из машины, — Ты у меня всех клиентов переманил! А теперь еще и место мое занимаешь! Знаешь сколько лет я здесь парковался!　

По ходу тут два похоронных агентства устроили разборки за мое несчастное тело с разбитым сердцем. Сейчас, спорим, помчатся наперегонки в мою квартиру. «Я быстрее!», «Нет, я!». Ритуальный бизнес, он такой. Жестокий и беспощадный. «А за Нику придется побороться!».　

Николай Николаевич бросился к капоту чужой машины и стал барабанить по нему рукой. Стекло со стороны водителя опустилось.　

— Еще раз так сделаешь, я тебе руку сломаю, — ответили оттуда, — Иди, своих бабушек окучивай. Еще раз увижу твою визитку под моим дворником — пеняй на себя.　

Дверь открылась, и оттуда вышел мужчина в капюшоне, открывая черный зонт. Интересно, а на моих похоронах зонты будут какого цвета? Господи, о чем я только думаю. А ведь картина вырисовывается мрачная. Этот старый пень отправил меня домой, я тут умерла и вуаля! Драгоценной Академии ничего не угрожает! Но пусть не расслабляется. Я его и с того света достану.　

Тем временем Николай Николаевич, рассержено, словно трактор, прямиком по лужам, не разбирая дороги, пошел к своему катафалку и стал «тулить» его возле детской площадки. Родители всегда были возмущены этим фактом, ибо им каждый раз приходилось объяснять деткам, почему «бибика»- черная, и кого в ней катают. После объяснений дети сразу начинали играть «в похороны» и рыть ямки по всей песочнице, с замиранием сердца присматриваясь к перебегающим через дорогу кошкам и собакам. Какой удар по неокрепшей детской психике!　

Николай Николаевич сдался. Отступил. Мой труп ему не достался. Какая жалость! Не по-соседски как-то получилось. Он мне несколько лет подряд визитку свою совал в почтовый ящик, а я оказалась тварью неблагодарной. Отказалась у него хорониться.　

Мужчина внизу открыл багажник, отодвинул в сторону венки, сложив стопку виньеток, достал из недр похоронной атрибутики два черных пакета. Хлопнула крышка багажника, пикнула сигнализация. Дверь в мой подъезд открылась и тут же закрылась.　

Дождь лил, как из ведра.　

Я вцепилась в перила, словно пытаясь их вырвать. Любимый… Как ты там? Я так по тебе скучаю… Черт возьми, если бы ты знал! Надеюсь, что этот старый пень не убил тебя. Губы мои задрожали, я снова заплакала. Если Асфард жив, то он найдет способ меня вернуть. Для него нет ничего невозможного. Я уверена, она найдет способ. Спокойно, холодно, маниакально, последовательно он будет искать этот способ, а когда все получится, я вернусь в опостылевшие стены волшебной альма- матер. И вот тогда, кое-кто узнает, что чудовищами не рождаются. Ими становятся. И мы стали чудовищами не по собственному желанию, а по вине Академии. Мы все продумаем, все просчитаем и отправим этого бесчувственного старикана туда, откуда он уже никогда не вернется!　

Эта мысль, сознаться честно, немного меня успокоила и приободрила. Я встала, вытерла слезы, открыла дверь балкона и обессиленно рухнула на диван, укрывшись простыней с головой. Я рыдала, сжимая кулаки от бессильной злобы на старого пердуна, у которого рука не дрогнула разлучить меня с самым дорогим человеком. Он же все прекрасно видел! Но нет! Ради этой Академии! Ради магии! Ради будущего! Как обычно…