Ах, как хочется жить… в Кремле

Предложение Явлинского не прошло. Из 400 присутствующих депутатов за него проголосовали только 55. Большинство депутатов высказались за предоставление слова сегодня. Разгневанный Явлинский поднялся со своего места и покинул зал заседаний. Вслед за ним на выход последовала вся его фракция в полном составе.

Еще более резко выступил заместитель Гайдара по «Демвыбору России» Сергей Юшенков. В знак протеста против попрания белорусским президентом демократических свобод он предложил обратиться к Ельцину с призывом временно приостановить участие российской стороны в Высшем Совете Содружества России и Белоруссии. Однако эта инициатива набрала еще меньше голосов.

Лукашенко под громкие аплодисменты подошел к трибуне и сказал, что выступит и теперь, и 25 ноября, после референдума.

Его речь была острой и эмоциональной. Подверг критике российско-белорусское Сообщество:

– Оно не стало саморазвивающимся. Если мы не создадим прочного Сообщества, опозоримся на весь мир…

Закончил сенсационным предложением – собрать в январе депутатов и членов правительства России и Белоруссии и обсудить вопрос о полном объединении двух народов:

– Это будет примером для всех.

* * *

В эфире радиостанции «Эхо Москвы» секретарь Совета безопасности Иван Рыбкин сообщил, что его заместитель Борис Березовский обратился в Министерство иностранных дел России с просьбой направить официальный запрос в израильский МИД о том, является ли он гражданином Израиля.

* * *

В «Коммерсанте» – рассказ торгпреда России во Франции Виктора Ярошенко в записи собкора РИА «Новости» в Париже Виталия Дымарского, специально для «Ъ». Заголовок публикации: «Борис Ельцин привык выздоравливать быстро».

Во врезе говорится, что на Западе Борис Ельцин заслужил прозвище «политическая бестия». В основном это относится к его удивительной способности выкарабкиваться из сложнейших ситуаций. И прежде всего справляться с собственными болезнями. А потому нынешний процесс его быстрого выздоровления после операции на сердце на Западе многих не удивил: там еще жива память о «чудесном исцелении Ельцина» в Испании шесть лет назад, в 1990 году.

О том, как это происходило, и рассказывает непосредственный участник тех событий Виктор Ярошенко, занимавший в ту пору пост министра внешнеэкономических связей в правительстве Ивана Силаева.

«Падение самолета началось с высоты примерно 3500 м 29 апреля 1990 года через полчаса после вылета из Кордовы. Вышла из строя система электропитания самолета, на борту которого находились Ельцин, его помощник Лев Суханов, переводчик и я. Летели же мы в Андалузию на конференцию „Европа без границ“.

…Штурман выругался в сердцах: „Сволочи!“ Относилось это, видно, к механикам, которые обслуживали в Кордове наш самолет. Излив душу, пилот принялся выравнивать машину, заявив, что совершит посадку: „Просьба пристегнуть ремни!“ Но где он собирается приземляться, было неясно – кругом одни скалы. Ельцин пристегиваться отказался – „от судьбы не уйдешь“.

Впрочем, посадки на свежевспаханном поле посреди гор не получилось: отказали шасси. Пилот попытался „вытряхнуть“ их за счет ударного эффекта – резко меняя высоту полета. Не вышло. От таких маневров лишь сорвало кресло напротив Ельцина, и у всех началась „морская болезнь“.

Вскоре мы вышли на ближайший аэродром. Пилот и штурман вручную выпустили шасси, и мы стали садиться. Но, не имея связи с землей и не зная силы встречного ветра, мы, очевидно, упустили момент и просто рухнули на полосу. Сильнее всего досталось Ельцину и Суханову – они сидели в хвостовой части.

С трудом выйдя из самолета, Ельцин поблагодарил пилота и штурмана. Еще тогда, в аэропорту, он пожаловался на боли в спине, но мы решили, что его продуло в автомобиле по дороге в аэропорт. Ельцину же становилось все хуже: в Барселоне он с трудом вылез из автомобиля и дошел до лифта в гостинице. Наше утреннее выступление по радио пришлось отменить – Ельцин несколько раз терял сознание. К обеду вызвали врача. Он предположил, что травмирован позвоночник, и потребовал немедленной госпитализации. С трудом уговорили Бориса Николаевича сесть в машину (от „скорой“ он отказался). В больницу добрались уже с наполовину парализованным Ельциным.

Вечером меня пригласили директор госпиталя и главный хирург. По их словам, ситуация была критическая: от сильного удара раздробился диск позвоночника, и мелкие осколки кости защемляли нерв – Ельцин находился на волоске от паралича, но при этом он наотрез отказался от операции, требуя под новокаиновой блокадой доставить его в Москву. „В этом случае, – заявил хирург, – он будет прикован к постели навечно“. Хотя и операция может не дать полного исцеления. Но это – единственный шанс. Я потребовал использовать его: поскольку таких случаев в практике больницы зафиксировано не было, хирург, предварительно получив одобрение адвоката, направился в операционную. По счастью, трехчасовая операция оказалась удачной.