Ах ты... дракон!

Окликнул меня сосед по дому, из-за которого у нас подъезд неделю перекраивали — ну, чтобы инвалидное кресло проходило. Человек с ограниченными возможностями, блин! Ограниченный — так сиди дома, не отсвечивай и нормальным людям настроение не порть.

Нет, катит, руками перебирает, глазами зыркает…

Чего этому-то от меня надо?

… он в доме появился с полгода назад. Прикатил в фургоне, выгрузился под взглядами местной информсети вида «бабки околоподъездные», поздоровался и тут же скрылся в квартире. Точней, грузчики его туда внесли. Я в тот момент как раз во дворе был, ждал парней, мы в клуб собирались — помню, даже передернуло. Тощий, бледный, руки тонкие… голос тусклый… кресло это инвалидное скрипит…

Информсеть на пять старушечьих голосов тут же выдала инфу, что нового жильца зовут Славкой, что они с матерью откупили квартиру у Стрижовых с первого этажа, а переехали сюда не иначе потому, что тут близко до клиники, где таких лечат. И тут же принялись обсуждать версии, от рождения «парнишка» такой или покалечился где-то в одной из теперешних бесконечных аварий. От версий по прошлому новичка бабули живо перешли на ругань в адрес пьяных водителей и властей, которые «энто допускают», так что слушать я перестал. И про жильца вспоминал только тогда, когда он мне попадался на глаза — нечасто, слава богу.

До сегодняшнего дня. Чего надо, спрашивается? Нашел время общаться…

— Извини, друг, — я постарался не обострять и кое-как улыбнулся, — времени сейчас нет. Попозже пообщаемся, идет?

Жди меня, и я вернусь, ага…

— Стой, сказал! — черные глазищи неожиданно сверкнули, и тощая лапка «ограниченного» вцепилась мне в куртку.

Да что за день такой?! Все мое вымученное дружелюбие с треском лопнуло. Я наклонился, резко, агрессивно — чтобы сразу напугать:

— А ну лапы убрал! Пока целы!

Как не услышал. Вцепился не хуже ископаемых и шипит:

— Где Ирина Архиповна?!

— Кто? — я даже не сразу понял.

— Ирина Архиповна! Которой ты позавчера свой регулятор давления продал, вот этот!

Когда в пальцах пацана сверкнула знакомая толянова хрень, я даже не удивился. Видно, ее специально придумали — мне жизнь испортить…

— Первый раз вижу! — на автомате отмазался я. Какая еще Архиповна? Я в своем доме это никому не…

— А ты присмотрись!

К нам стали оборачиваться лица… «Информсеть» прервала обсуждение сериала уставилась в четыре пары глаз, две молодые мамаши на детской площадке на полуслове перестали чирикать и повернули головки. И самое главное — прислушалась тройка крепких парней, выгружавших у подъезда огромную картонную коробку с буквами LG. Еще немного — и удирать будет поздно. Да откуда же ты взялся на мою голову, защитник ископаемых?!

— Куда ее из-за тебя забрали, менеджер хренов? — не отставал пацан.

— Да отвяжись ты! — я стукнул по руке и вырвался. Попытался вырваться… не повезло. Опять не повезло. Парень ухватил меня за руку…

Удар выгнул дугой. Будто током. Чем он меня… как…

Падая, я успел заметить, как ослепительно полыхнула Толянова хрень.

Показалось?

Я бежал, я рвался из цепких рук и бежал, с трудом поднимая тяжеленные ноги, бежал… а оно — то, кто было позади — все равно догоняло, обжигая спину ледяным дыханием… не отрывая черного взгляда… Я бежал, не смея повернуть голову, потому что знал: встретишь этот взгляд — и конец.

А он — он топал все ближе. Догонит… догонит! Уже догоняет!

Нестерпимо-ледяное касается лица, и я с криком рвусь прочь, безнадежно отмахиваясь руками…

— Открой глаза! Открывай! Слышишь?!

Оно разговаривает?

— Да очнись ты! Ты слышишь меня?

Ты?

— Максим? Ты меня слышишь?

Максим?

Глаза удалось приоткрыть ненадолго — по ним тут же хлестануло нестерпимо белым и холодным, и я поспешно зажмурился обратно, смаргивая проступившие слезы.

— Ну наконец-то… я думал, ты слишком сильно ударился, — выдохнул рядом полузнакомый голос. — Лицо снегом потри, полегчает…

Издевается? Сентябрь на дворе.

— Каким… снегом?

— Ну хотя бы тем, что у тебя под рукой, — после паузы предложил голос. — Глаза-то открой?

Открыл. Осторожно так.

Лучше б не открывал.

Единственным плюсом в увиденном было то, что рядом не оказалось полиции. А все остальное — сплошные минусы. Дом пропал. Двор тоже. Вместе с «сетью», мамашами, грузчиками и вечными кошками у крыльца… пропали даже машины, правдами-неправдами «запарковавшие» больше половины двора.

Вокруг, куда ни глянь, к небу рвались скалы и горы, мрачно покачивались под ветром незнакомые лохматые деревья. И все это под сплошной пеленой снега. Это… как это?!

— Ну, как? — поинтересовались рядом.

Все еще в шоке, я медленно повернул голову.

Кутаясь в какое-то серое одеяло, в своем инвалидном кресле сидел черноглазый «ограниченный».

— Ну? И куда ты нас зашвырнул?

— Я?!

— Ты, — соседа ощутимо потряхивало, и говорил он отрывисто, в промежутках между цоканьем зубов, — это же твоя аппаратура?

Аппаратура? Толянова хрень?

— Как она работает? Ты можешь ее запустить, чтобы вернуться обратно?