Ахэрээну (СИ)

— Зато вот здесь как нарочно подготовили место, — обрадовался брат Унно, он первым заметил совсем небольшую лужайку на пригорке, тихую, высокие сосны простирали над ней ветви, словно защищая. Смеркалось, и Лиани ушел за водой. После вчерашнего ливня и оползня не решился спускаться напрямую, хоть было совсем низко. Бродил вдоль ручья, пока не отыскал место, где можно добраться к воде: какие-то звери протоптали здесь тропку. Кожаные фляги заполнились быстро, но еще быстрее темнело, словно деревья пригибались к ручью, нависали над ним, закрывая и без того почти погасшее солнце. Когда наконец выбрался наверх, заметил странную россыпь синеватых грибов, высоких и узких, усыпавших выступавшие из земли корни: они светились в сумерках, как гнилушки. Невольно склонился, рассматривая: не видел таких.

— Их называют «свечи мертвых», — раздался негромкий голос. — От их яда человек не умрет, но оцепенеет на какое-то время.

Голос был ему незнаком, но молодой человек развернулся прежде, чем успел это осознать.

…Когда-то он видел странное — вихрился воздух над полем, серый, он был то ли веретеном, то ли воронкой, то ли человечьей фигурой. Десятник запретил приближаться к этому чуду, и они смотрели вроде бы издалека — но понять не могли, в само деле далеко или близко. Сумеречная фигура напротив была похожа на этот вихрь, только четкая и неподвижная. Но Лиани не мог понять, сколько до нее шагов.

Голос — непонятный, неуловимо меняющий цвет — он не слыхал никогда, а вот лицо уже видел. Красивое лицо; тогда, на другой стороне ущелья, оно было беспечным, а сейчас не выражало ничего.

— Удачно у вас получилось, можно поздравить, — голос падал мягко, как хлопья снега в безветренную погоду. — Только в одном поспешили. Ты давал клятву служить Хинаи и правящему в ней Дому… нарушишь ее? Ах, да, слова верности в прошлом, ты больше не на службе.

— О чем ты? — вопрос слетел с языка быстрее, чем Лиани вспомнил, что решил не разговаривать с этой тварью. А страха не было.

— Дом Нэйта решил, что устал быть вторым. Теперь их люди заняли Осорэи, и наследник Таэна у них. Пока он нужен живым, он все еще фигурка в партии на доске, но кто знает, надолго ли? И сил в нем все меньше.

— Тебе-то какая разница? — спросил полубездумно, осознавая услышанное.

— Я его вырастил. А тебе, похоже, неважно, если этот род уничтожат?

— А где… остальные?

— Отец на войне по-прежнему, Кэраи… где-то пропал. Может, уже убили его, Нэйта не станут тянуть.

— Чего ты хочешь? — с трудом произнес Лиани. Да… уже понял, к чему разговор. Перед глазами что-то малиновое полыхало, возможно, то была рысь на знамени, смотрела из того дня, когда вступил в земельную стражу.

— Дайте мне забрать его.

— А потом… что?

— Я спрячу его в безопасном месте. Если хочешь, ты будешь знать о нем.

— Нет, — словно не звук, а кровь вытолкнулась наружу.

— Почему? — спросил Энори очень спокойно, спокойствие было — могильной земли.

— Я верю, что сейчас ты пойдешь за ним, правда вернешься в Осорэи, или куда там надо. Наверное, сумеешь мальчика вытащить. Но уж если он все равно фигурка в игре, пусть хотя бы остается в игре человеческой.

— Я хочу его защитить.

— Верю. Да, скорее всего. А я хочу защитить людей от тебя. Всех, кто живет в Хинаи.

— И жизнь ребенка правителя по сравнению с этим ничего не стоит…

— Этого я не сказал.

— Ты знаешь, что я помог солдатам Сосновой найти налетчиков?

— И привел их туда тоже ты. Хорошо развлекаться, чувствуя свою силу? Я видел тебя возле моста, и не прощу того, что было потом.

— А если я пообещаю уйти, как только заберу мальчика?

— Нет.

— Тори-ай ты поверил.

— Он был просто нежитью, убийцей, а ты оборотень. Со множеством лиц.

— А ты уже на стороне Столицы и Нэйта? Хочешь помочь им, чтобы прервался род тех, кому должен хранить верность?

Лиани закрыл глаза. Неважно, если действует амулет, тварь все равно подойти не сможет, а если защиты не хватит… какая разница. Но ничего не происходило, и он сказал, не открывая глаз:

— Я готов взять на себя смерть мальчика. Знаю, за это придется ответить в этой жизни или после нее. Пусть сейчас не в земельной страже, не в крепости, клятва моя никуда не делась. Если успею, сделаю все, чтобы его спасти.

— Ты ничего не можешь.

— Даже если и так, постараюсь.

— Дурак. Только напрасно задержишь меня. Вы все трое все равно не дойдете до Эн-Хо. Ею тоже пожертвуешь?

— Мне больше нечего тебе сказать.

— Жаль, тебя не размазало в том обвале.

— Может, и так.

Ни одного нового звука не донеслось до слуха — ни ветка не треснула, ни камешек не скатился, но Лиани понял, что остался один.

— Что с тобой? — испугался брат Унно: котелок, в который собрал очищенные коренья, выкатился из рук. — Заступница, ты белый весь, и почему кровь?

Лиани бездумно провел рукой по лицу — и верно, кровь из носа пошла.

— Ерунда…

Сел на траву, прислонился к стволу, снова закрыл глаза. Вместо сердца в грудь поместили мельничный жернов, и он еле ворочался, не давая дышать.

— Да что случилось?! Девочка, давай-ка воды, хотя нет, что же я, руки твои, сам сейчас…

— Не надо. Я его видел.