Аккорды мракобесия. Том I

— Вот, Владимир Ильич, это последний, седьмой платок, я им раньше ботфорты чистил, пришлось употребить. Я сейчас же отправляюсь в Вену, там заседает совет Европы, где будет обсуждаться ваш доклад. Надеюсь, платок не высохнет, пока я не уеду и не доеду. Будем издавать книгу на десяти языках по сто миллионов экземпляров под названием — Ленин выдающийся оратор мировой революции.

— Ну, батенька, ты просто молодец. А деньги на дорогу есть, ведь это, батенька, далеко, гораздо дальше, чем Вильнюс. А это кто рядом примостился, батенька? Шпионы? террористы? Я тоже работал шпионом, не могу назвать страну, и знаете, неплохо зарабатывал. На эти деньги мы наняли бронированный вагон и приехали в эту дикую страну, что ее осчастливить, сделать ее зрячий и научить трудиться. Русские — дураки и лодыри. Хотите, я покормлю вас. Мне принесут грибов. В окрестностях Ленинграда, простите, Петрограда много грибов, в том числе и ядовитых. Они растут на болотах, на кустарниках, на деревья. Они будут называться ленинские грибы, особенно ядовитые. В общем, если вы шпионы, то сумеете отличить ядовитый гриб от нормально, съедобного. Пошли, айда, батеньки. Вы тоже батенька и вы батенька — расшаркался Ленин и пожал каждому руку.

Ученый Борух пал на одно колено, но этого оказалось недостаточно, тогда он пустил второе колен и наклонился, чтоб поцеловать носок тухля, но этого тоже оказалось недостаточно.

— Ты не настоящий марксист, вставай. На первый раз прощаю тебя, как гостя. Но смотри при следующий встречи…, чтоб знал мой самый марксистский труд «Материализм эмпириокритицизм» назубок. Тогда будешь принят в парию — мою, ленинскую партию.

— Любимый ты наш, дорогой ты наш. Сделай так, чтоб эти бесхвостые обезьяны только на нас работали с детства до глубокой старости. Мы их всех будем содержать в шикарных условиях — кого в туалете, кого в свинарнике.

— Ты, батенька говоришь, как песню поешь. Пойдем, капуста с грибами ждет нас.

Крупп подсуетился, приблизился к вождю.

— Великий, мудрый, гений всех народов, а можно скромно выразить одну пустякову просьбу. Хоть Вена не за бугром, но чтоб доехать до Вены нам втроем, нужны либо золотые марки, либо золотые рубли…по килограмму на каждого. Можешь ли ты удовлетворить просьбу ученых с мировым именем?

— Ленин все может.

Ленин сощурил левый глаз на Яшу Кацнельсова, и небольшая кавалькада двинулась к его особняку на Набережной. Как и было запланировано, скромная восьми комнатная квартира на втором этаже, где Кацнельсон, будущий Свердлов, жил как король в совершенном одиночестве, оказалась закрытой. На входной двери висел трехпудовый замок.

— Что это, — засуетился Ленин. — Инесса, где ты? У нас гости, выдающиеся люди Запада, батеньки. Ты насобирала грибов? Да, ну хорошо. На Финляндском вокзале. Они сейчас подойдут. Закажи такси для дорогих гостей, которые, значит, — куда вы так торопитесь мои дорогие? А они — батеньки, то, что надо, с мировыми именами, никуда не торопятся. Я постою, постою под дверью, мало ли что и как. Вот что, товарищи батеньки, дуйте на Финляндский вокзал, там, на площади, будет стоять машина с грибами. Садитесь в кузов, но так, чтоб не помять грибы и возвращайтесь, я буду стоять как вкопанный, здесь на этом месте. Давайте, давайте, батеньки. Яша — ты мой охранник, ни шагу от меня.

Ученые исчезли как сонное видение.

— Прохвосты, — сказал Ленин и расхохотался. — В Австрии грибов, как у нас революционеров, не бывает. Особенно ядовитых. Пользуйтесь!

20

«Как-то раз, после страшного проигрыша, мне повезло, и к утру (мы играли ночью) я был в сильном выигрыше. Измученный, сонный, вышел я на свежий воздух и присел на гласис. Утро было прекрасное, тихое; длинные линии наших укреплений терялись в тумане; я загляделся, а потом и задремал сидя. Осторожный кашель разбудил меня; я открыл глаза и увидел перед собою жида лет сорока, в долгополом сером кафтане, башмаках и черной ермолке. Этот жид, по прозвищу Гиршель, то и дело таскался в наш лагерь, напрашивался в факторы, доставал нам вина, съестных припасов и прочих безделок; росту был он небольшого, худенький, рябой, рыжий, беспрестанно моргал крошечными, тоже рыжими глазками, нос имел кривой и длинный и все покашливал…

И. С. Тургенев, писатель