Акселерандо

На Международном Конгрессе Исполнительских Прав проходит третий раунд антикризисных переговоров, призванных еще немного отсрочить окончательный крах установленного Всемирной Организацией Интеллектуальной Собственности режима лицензирования музыки. С одной стороны, силовики из Американской Ассоциации Охраны Авторских Прав лоббируют ввод полного контроля над воссозданием измененных эмоциональных состояний, связанных с произведениями искусства и их исполнением. Чтобы доказать серьезность своих намерений, они похитили двух "инфоинженеров" из Калифорнии, которые были вымазаны дегтем, вываляны в перьях и выставлены у позорных шестов с перебитыми суставами. Таблицы на шестах обвиняли их в реконструировании сценариев с использованием аватаров умерших, и таким образом вышедших из-под действия авторского права кинозвезд.

По другую сторону баррикад Ассоциация Свободных Артистов требует права играть музыку на улице, не подписывая контракт о звукозаписи, и обвиняет ААОАП в том, что они — средство аппаратчиков из Мафии, выкупивших лежащую при смерти музыкальную индустрию, чтобы получить легальный статус. В ответ на это директор ФБР Леонид Куйбышев заявляет, что "Мафия не имеет значительного присутствия в Соединенных Штатах".

Но музыкальному бизнесу уже ничто не поможет, потому что вся американская индустрия развлечений, имеющая легальный статус, вот-вот рухнет, и со времен ужасных нулевых не нашлось ничего, что было бы способно отвратить приближающийся коллапс.

Ограниченно разумный вирус, распространяющийся по голосовой почте и маскирующийся под аудитора налоговой службы, вызвал разорение по всей Америке, собрав, по разным оценкам, около восьмидесяти миллиардов долларов (якобы, как конфискации за неуплату), и переведя их на счет в швейцарском банке. Еще один вирус много потрудился, взламывая банковские счета, отправляя десять процентов активов предыдущей жертве и рассылая себя по всем электронным адресам жертвы нынешней, став таким образом первой самораспространяющейся финансовой пирамидой в действии. И что удивительно, никто особенно не жалуется. Пока наводят порядок, банковские IT-отделы объявляют приостановку работы и отказываются обрабатывать любой перевод, который сформулирован иначе, как чернилами на продукте переработки мертвых деревьев.

Информаторы предупреждают о неизбежной корректировке непомерно раздутого рынка репутаций; за предупреждениями следуют эксклюзивы о медиагуру, чьи рейтинги взлетели выше всех реалистичных пределов доверия. Последствия для спекулятивного высокодоходного сегмента рынка доверия ожидаются серьезными.

Европейский совет независимых глав государств рассмотрел еще один план построения еврофедерализма, и отложил его на неопределенный срок — по меньшей мере до тех пор, пока экономика не выйдет из текущего кризиса. За последний месяц были воскрешены три вымерших вида; к сожалению, темп вымирания исчезающих видов теперь возрос до одного в сутки. Группа военных активистов, противоборствующих генной модификации продуктов, попала под международное преследование Интерпола после заявления о том, что они встроили ген метаболического производства цианида в в геном семян пищевой кукурузы. Смертельных случаев пока не зафиксировано, однако необходимость проверять утреннюю кашу на цианид способна очень серьезно подорвать доверие потребителя.

Чуть ли не единственные, кому хорошо прямо сейчас — это выгруженные омары — наверное, потому, что они даже отдаленно не похожи на людей.

* * *

Маглев мчится под Ламаншем, а Манфред и Аннетт болтают за обедом на втором этаже вагона-ресторана. Путь Манфреда лежит через Париж, а Аннетт, как оказалось, просто ездит оттуда каждый день на работу. Так что еще с салона Манфред передал Айнеко поручение перегнать его багаж, а потом встретить его на станции St.Pancras, в терминале, похожем на огромную стальную мокрицу. Ускоритель остался в салоне, он — незаправленный опытный образец, и о нем можно не беспокоиться.

Вагон-ресторан обслуживает непальская сеть фаст-фуда. —Знаешь, иногда мне хочется остаться на поезде — говорит Аннетт, пока ждет своего mismas bhat. —Проехать Париж… Представь. Засыпаешь на кушетке, просыпаешься в Москве, садишься на другой поезд. И через два дня ты во Владивостоке.

—Если тебя пропустят через границу — бормочет Манфред. Россия — одно из немногих остающихся мест, где все еще могут спросить паспорт. А заодно поинтересоваться, не являешься ли ты антиантикоммунистом, или даже — не был ли ты им когда-либо. Кровавое прошлое никак не отпустит ее. Перемотай видеоархив назад до самого убийства Столыпина — и всё сначала… К тому же, у нее есть враги: белые русские олигархи, рэкетиры-крышеватели, собирающие дань с бизнеса интеллектуальной собственности. В общем, полный психоз и пережитки эксперимента последней декады с марксизмом-объективизмом. —Ты действительно внештатник ЦРУ?

Аннетт ухмыляется, ее губы обезоруживающе алеют. —Я присылаю им материалы иногда. Но ничего такого, за что меня могут уволить.

Манфред кивает. —Моя жена имеет доступ к их каналам без фильтров.