Аксенов

Е.П.:Поздно нам, ветеранам, бояться. Значит, так: товарищ Горбачев, дай ему Бог здоровья, он ведь примерно одного возраста с Аксеновым, чуть-чуть его постарше, на годик всего, тоже шестидесятник, говорил мне, когда я делал с ним беседу для «Огонька», что сильно был увлечен Аксеновым как писателем, очень сильно. Я рассказал об этом Василию, а тот в ответ мне поведал дивную историю. На Северном Кавказе давным-давно он однажды кутил в горной гостинице для альпинистов с местным поэтом и прозаиком Валентином Гнеушевым, который вдруг вспомнил, что пригласил к ним в гости славного парня, первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС Мишу Горбачева — тот просил познакомить его со столичной знаменитостью…

А.К.:Что хорошо говорит о Михаиле Сергеевиче.

Е.П.:Согласен. Но Аксенов знакомиться с видным коммунистом совершенно не пожелал, да к тому же были они с Гнеушевым в… определенном состоянии, вследствие чего из гостиницы смотались другой дорогой. Аксенов утверждал, что они видели как на ладони горбачевский кортеж черных машин, поднимавшихся по серпантину.

А.К.:Горбачев по возрасту вполне мог бы стать персонажем «Ожога», понимаешь?

Е.П.:Да, в «Ожоге» у героя есть

знакомый иностранец, венгр, который потом участвует в Венгерской революции-56. И у Горбачева был такой иностранец, с которым они жили в одной комнате, но только чех. Звали его Зденек Млынарж, и он тоже участвовал в революции против коммунистов, но в чехословацкой, 1968 года, получившей название «Пражская весна».

А.К.:То есть никаких отношений у Аксенова с Горбачевым не было. Ни до эмиграции, ни после. Ведь когда Вася снова появился в Москве, Горбачева Ельцин уже задвинул. А вот Ельцина, насколько я могу судить, Аксенов очень поддерживал. Он ведь несколько раз писал и говорил, что вот в эти дни августа девяносто первого года, когда был путч, Богородица покрыла Россию Своим Покровом. То есть он ельцинский бунт против советской власти полностью одобрил, поддержал и счел святым.

Е.П.:Совершенно верно. Смотри соответствующие сцены в романе «Новый сладостный стиль».

А.К.:И я даже не пойму, что именно его попутало связаться с Березовским. Ведь он до этого к Ельцину относился очень даже одобрительно.

Е.П.:

А Березовский до этоготоже к Ельцину относился, как ты выражаешься, «очень даже одобрительно», и тот к нему — адекватно. Здесь, боюсь, смелости-то у нас хватит рассуждать, а информации не хватит.

А.К.:Ошибаешься. Тут как раз информация в моих руках. Вася ведь советовался со мной — сотрудничать ему с Березовским или нет. Это была странная история. Он как раз из Штатов прилетел, позвонил мне из аэропорта и попросил о немедленной встрече. Мы устроились в одном из любимых его заведений — ресторане «Шатры» на Чистых прудах, и он начал свою «исповедь Аксенова» о том, что Березовский предлагает ему альянс, что, дескать, я по этому поводу думаю. Я тогда сказал: «Вася, знаешь, ты все-таки живешь там, а я живу здесь. Входить в какие бы то ни было политические союзы я бы тебе не советовал». Он покивал, покивал и — вошел.

Е.П.:Вот интересно! Мне он об этом также рассказал, но уже не советовался.

А.К.:Ну он и меня-то спрашивал как осведомленного журналиста, а не как товарища или коллегу.

Е.П.:А меня он тоже весьма таинственно вызвал по телефону, и мы с ним сели в гнусненьком кафе кинотеатра «Иллюзион». И он о своем альянсе с Березовским сообщил мне как об уже свершившемся факте. Думаю, что он воспринимал Березовского как человека Ельцина, полагая, что Березовский, продолжая дело Ельцина по линии демократии, придумал такой замечательный проект с какими-то там народным телевидением и Общественным Советом, состоящим из уважаемых людей.

А.К.:Увы, но в это время Березовский уже вовсю оппонировал Ельцину.

Е.П.:Да? Значит, я все забыл. Меня, впрочем, и тогда это не сильно интересовало. Но я думаю, Васе показалось в тот момент, что Ельцин это… подустал насаждать в стране демократию, как Екатерина II — картошку, и Березовский решил прийти к нему на помощь. А Вася — на помощь Березовскому. Как в русской сказке «Репка»…

А.К.:

За такие сказки…

Е.П.:Жаль, что мы уже не можем сейчас Васю спросить, что ему тогда почудилось. Может, то, что врагихотят поссорить Ельцина и Березовского, а интеллигенция тут как тут придет на помощь, и демократия вновь воссияет, как начищенный сапог? Ладно, давай потом вернемся к этой теме. Борис Абрамович все-таки не был начальником страны. По крайней мере формально.

А.К.:Тут на Васином скорбном пути возникает фигура Путина. Путин — последний начальник российской страны, с которым он общался.

Е.П.:Неправда ваша, дяденька! А нынешний президент — Дмитрий Анатольевич Медведев?

А.К.:Вася Медведева уже не застал.

Е.П.:Здравствуйте! А с кем мы были на ужине в ЦДЛ в 2007 году, когда Медведеву было подарено американское русское издание альманаха «МетрОполь»?