Аксенов

Е.П.:Не знаю, как ты, а я считаю, что рано или поздно придет время еще двух его романов, о которых мы уже говорили — «Кесарево свечение» и «Новый сладостный стиль». Либеральный туман рассеется, явное станет явным.

А.К.:Тут я с тобой согласен.

Е.П.:А то, что «Москва Ква-Ква» стала причиной литературного скандала, критических наскоков на «старика Аксенова» — это просто замечательно. Я эту книгу очень люблю. Она — энергичная, здесь снова чувствуется молодая энергия Аксенова. Энергия, практически ушедшая из современной прозы, понимаешь? Энергия и выдумка. Это ж надо такое удумать, что все титовское подполье в Москве работает мясниками на Центральном рынке!..

А.К.:Гениально просто придумано! Я до этого места когда дошел, то просто ржал один, в ночном одиночестве. Извини, можно отвлечься на секунду? Хочу похвастаться: мы сидим как-то с Васей, и я ему говорю, что знаю, откуда появились в романе югославские мясники-партизаны. Вася вежливо отвечает, что это, конечно, очень интересно, однако он и сам не помнит, откуда они взялись,

из какого сора. А я вспоминаю карикатуру в «Крокодиле» на «кровавую клику Тито — Ранковича», где Тито изображен с мясницким топором в руках в этой своей форме генералиссимуса.

Е.П.:Тито или Франко?

А.К.:Тито! Какой Франко! Палачи, фашисты, предатели — как только их не крыли тогда в советских газетах.

Е.П.:А Ранкович — это кто такой? Я по своей младости тех лет не помню.

А.К.:

Ранкович у маршала Тито заведовал, кажется, гэбухой, примерно так же, как Берия у генералиссимуса Сталина.

Е.П.:Ну и что Вася?

А.К.:Вася мне признался, что все это вылетело из его памяти, но что я, скорей всего, прав. Из памяти вылетело, а из подсознания выплыло, как подводная лодка на Котельниках — в «Москве Ква-Ква». Извини, что отвлекся, просто хотелось похвастаться — похвалиться, что я тоже внес свой вклад…

Е.П.:…в нищенскую копилку современного аксеноведения. А я, раз уж начали отвлекаться, ни к селу ни к городу вдруг вспомнил частушку:

Умер Мао, умер Тито.

Леонид Ильич, а ты-то?

А.К.:Очень актуальная для тех лет частушка.

Е.П.:Ну, мне тоже хочется похвастаться. Мы уже говорили о влиянии «Строгого юноши» на «Москву Ква-Ква». А я, представь себе, стоял у истоков этого влияния. То есть я однажды к Васе прихожу в ту их квартиру на Котельниках, где теперь только бедная Майя да пес Пушкин остались. Вася, весьма возбужденный, рассказывает мне историю, как он забыл ключ, Майи дома нет, он вышел на улицу, а в их высотке, как ты знаешь, расположен на первом этаже кинотеатр «Иллюзион», где крутят старые ленты. Злой как черт Вася, чтобы скрасить мерзость ожидания, взял билет на ближайший фильм, а фильм этот возьми да окажись «Строгим юношей». Вася от фильма пришел в восторг, принялся мне его пересказывать в лицах. Особенно его поразило, что там комсомольцы принимают на стадионе позы античных статуй и беседуют чуть ли не гекзаметром на общественно-политические советские

темы. Следы вот этого пересказа я и обнаружил позже в «Москве Ква-Ква». А тогда мне Вася говорит: тебе обязательно нужно этот фильм посмотреть. Я приосанился и гордо отвечаю, что кино это мне прекрасно известно: сценарист Олеша, режиссер Роом. Он говорит, ты не мог его видеть, и фильм этот вовсе не Ромма. Я говорю: это фильм не того Ромма, который «Обыкновенный фашизм», а Роома, который Абрам, он потом еще снял «Гранатовый браслет». Василий Павлович на меня посмотрел с неким даже уважением, потому что не ожидал от меня такой эрудиции. А я еще в юности этим фильмом тоже заинтересовался, понимаешь? И вот смотри, как все аукается и перекличка происходит культур. Олеша, проживший совершенно странную жизнь, вдруг аукается Аксеновым.

А.К.:То есть мы с тобой приходим к соответствующему выводу: «Москва Ква-Ква» — еще одна из судьбообразующих книг Аксенова.

Е.П.:Пожалуй, да.

А.К.:А теперь позволь я еще раз похвастаюсь, очень коротко. Такие умные, как ты, которые с детства видели «Строгого юношу»…

Е.П.:Я не с детства, а меня Олеша некогда очень интересовал. И этот фильм, он ведь запрещен был.