Актуальные проблемы Европы №2 / 2017

Данное обстоятельство послужило основанием говорить о милитаризированности российских властных элит. Для обозначения путинской элиты стал использоваться термин «милитократия» [Крыштановская, 2002; Kryshtanovskaya, White, 2003]. Действительно, бывших офицеров и генералов во властных структурах современной России достаточно много. Однако возникает вопрос о методической точности инструментария аналитика и ученого. Вместе с тем, как указывается в ряде исследований, важно учитывать как направленность политики, так и всю карьеру членов элитного сообщества. Многие бывшие силовики после военной службы длительное время занимались иным делом, например бизнесом, и уже после этого стали проявлять активность в политико-административной сфере (см.: [Гаман-Голутвина, 2006; Rivera, Rivera, 2006; Ривера, Ривера, 2009; Дука, 2012; Тев, 2016]). Кроме того, необходимо учитывать особенность институционализации российских элит в предыдущий период. Б. Ренц в связи с этим пишет: «Возрастание числа силовиков было предопределено в значительной степени незавершенным процессом институционализации рекрутирования элиты, а не стратегическим решением повысить политическое влияние силовых структур» [Renz, 2006, p. 907].

Силовики не столько умышленно проникают во власть с целью выстроить свое «силовое» государство, сколько заполняют в ней свободные ниши. Они появились в структурах власти и при Ельцине и закрепляются в них как обычная социальная группа. В этом отношении борьба внутри федеральной элиты за контроль над институтами и ресурсами, обострившаяся летом-осенью 2003 г., которой журналисты дали имя «семейные против силовиков», была обычной межгрупповой схваткой, а не захватом военными и спецслужбами власти.

Если в первый период трансформации российских властных элит значительную долю в них составляли выходцы из номенклатурных структур, то постепенно их количество стало уменьшаться, что связано в первую очередь с естественными причинами – сменой поколений.

Постепенно упорядочивается система рекрутирования и продвижения по служебной лестнице административного корпуса. Происходит профессионализация административной и политической элит. Этому способствует развитие системы профессионального образования – академий государственной службы, вышедших из высших партийных школ, существовавших при советской власти. Последняя реорганизация в 2010 г. упразднила автономные региональные академии и подчинила их созданной Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации. Ведущим источником рекрутирования политических элит становятся бюрократы. В высшей политической элите (Федеральное Собрание) выходцев из гослужбы около половины – 48%. Растет доля лиц среди депутатов Государственной Думы, имеющих за плечами бюрократическую карьеру. Динамика достаточно впечатляющая. Если в третьем созыве нижней палаты Федерального Собрания (1999–2003) был 21% депутатов, занимавших непосредственно перед избранием высокие административные должности, то в составе шестого созыва (2011–2016) таких депутатов стало уже 47%. В это же время выходцев из партийных комитетов и общественных организаций всего около 4%16.

Заключение

Трансформация российской властной элиты не завершилась, что связано с сохраняющейся социальной неопределенностью и сравнительно небольшим (в историческом отношении) временем институционализации новых властных групп. Однако можно утверждать, что основная тенденция достаточно определилась. Российская властная элита отчетливо ориентируется на развитие капиталистических отношений, но с сильным государственным патронажем. Очевидно значимое переплетение на персональном уровне экономической, административной и политической элит. Доминирующим на данном этапе является административный сектор властной элиты, осуществляющий авторитарную консолидацию, но базовые ценности и интересы основных экономических акторов сохраняются и реализуются, тем более что складывающийся бассейн рекрутирования новой элиты в значительной степени состоит из экономического высшего класса. В этом отношении складывающийся режим можно охарактеризовать как плутократическо-олигархический.

Сохраняется значение родственных, клановых, этнических и земляческих связей. Особую роль они играют на нерусской этнической периферии страны, где сильны домодерные доиндустриальные социальные отношения. Коррупция в значительной степени приобрела системный характер, что связано с ее институционально-функциональным значением для институционализирующейся новой российской элиты. Число выходцев из старых властных групп сокращается в силу смены поколений. Вместе с тем некоторые практики номенклатуры сохраняются, подчас изменяя свое значение.

Cписок литературы

Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта: (Социокультурная динамика России). – 2-е изд., перераб. и доп. – Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. – Т. 2: Теория и методология: Словарь. – 600 с.