Актуальные проблемы Европы №4 / 2017

В Сирии ведущие страны НАТО, монархии Персидского залива, Турция уже по опробованному «ливийскому сценарию» активно поддержали немногочисленные локальные протестные манифестации, начавшиеся в городе Дараа14

и в городах, где изначально были представлены оппозиционные силы, прежде всего сторонники «Братьев-мусульман», а именно – в городах Хомс, Джиср аш-Шухур и Хама, в котором «Братья-мусульмане» в 1982 г. подняли вооруженный мятеж15

. На территории Турции были созданы тренировочные лагеря, в которых прибывавшие сюда иностранные боевики-исламисты получали военную подготовку, вооружались и направлялись в Сирию вести «джихад» против руководства Башара Асада. Так же как против режима Муаммара Каддафи, против сирийского руководства была развернута массированная информационная война, в которой приняли участие ведущие мировые СМИ, объявившие Башара Асада тираном, против которого идет народное восстание. Данные СМИ не гнушались откровенной дезинформацией и фальсификацией фактов, свидетелем чего был автор этих строк, неоднократно посещавший Сирию после начала конфликта16

. Подлиная же причина стремления ведущих стран Запада свергнуть руководство Асада, используя радикальных исламистов, состояла в том, что США и их европейские союзники рассматривали правящий режим в Сирии как враждебный в силу его союзнических отношений с Ираном, а также в силу поддержки сирийским режимом ливанского шиитского движения «Хизбалла» и палестинских организаций, противостоящих Израилю, стратегическому союзнику США. Поскольку Израиль и США определяли Иран, несмотря на все достигнутые соглашения по иранской ядерной программе, как враждебное государство, то ослабление Ирана и его влияния в Ираке с возможным приведением к власти в Ираке суннитских исламистских сил, враждебных шиитскому Ирану и лояльных США, являлось для США и Израиля стратегической целью. Смена режима в Сирии или ее расчленение на несколько квазигосударств отвечали интересам руководства США во главе с Б. Обамой, политику которого поддерживали европейские союзники. При этом суннитские монархии Персидского залива, противостоящие шиитскому Ирану и рассматривающие его как потенциальную угрозу со времен иранской исламской революции 1979 г., занимали примерно такую же позицию. Турция, являющаяся членом НАТО, следовала курсу Запада, но в то же время, в согласии с проводимой турецким руководством политикой неоосманизма, «имперской политикой» [Муваджахат.., 2015], как определяют ее в Сирии, преследуя свои экспансионистские цели, фактически оккупировала сирийскую приграничную зону, введя на территорию Сирии войска, которые поддержали воевавшую против сирийской правительственной армии группировку «Свободная сирийская армия» (ССА). В свою очередь, США и их европейские союзники провозгласили ССА и ряд аналогичных ей экстремистских группировок «умеренной оппозицией»17

. Поддержка турецким руководством сирийских оппозиционных исламистских группировок, часть которых составляют боевики сирийских «Братьев-мусульман», обусловлена, помимо прочего, тем, что нынешние турецкие руководители, представляющие Партию справедливости и развития (ПСР), являются умеренными исламистами, идеологически близкими ассоциации «Братьев-мусульман».

Сирийский кризис, начавшийся в марте 2011 г., приобрел характер глобального конфликта. Поддержка ведущими странами НАТО и монархиями Персидского залива вооруженной сирийской оппозиции, представленной в основном исламистскими группировками, и присутствие в ее рядах тысяч джихадистов со всего мира стимулировали возникновение в Сирии очага радикального исламизма. Это, в свою очередь, способствовало усилению так называемого «Исламского государства» (ИГИЛ), его экспансии в регионе, а также тому, что ИГИЛ получило возможность использовать своих сторонников для проведения террористических атак в Западной Европе. В ряды ИГИЛ вступило значительное количество иностранных боевиков из арабо-мусульманского мира, стран ЕС, США, России, а также мусульман-уйгуров из Китая. ИГИЛ стало центром притяжения для радикальных исламистов всего мира. В Сирию, чтобы вести «джихад», приезжали те, кто верил в необходимость «защищать ислам» и бороться за торжество «исламского государства».