Актуальные проблемы современной лингвистики

В последние годы стало весьма популярным обсуждение различных вопросов, связанных с «ментальным лексиконом», «внутренним лексиконом», «лексиконом индивида», «индивидуальным тезаурусом» и т.п. Большое разнообразие подходов к трактовке лексикона и наличие противоречивых мнений по ряду фундаментальных проблем, без решения которых установление специфики лексикона и принципов его функционирования представляются невозможными, побуждает кратко рассмотреть динамику основных подходов к трактовке лексикона и остановиться на некоторых наиболее актуальных спорных вопросах.

Динамика подходов к трактовке ментального лексикона в значительной мере соотносится с общими тенденциями развития психолингвистики и других наук о человеке, со сменой доминирующих научных метафор <...>. На смену попыткам прямого перенесения в психолингвистику тех или иных лингвистических, психологических, нейрофизиологических и нейролингвистических и т.д. представлений и теорий приходит стремление понять и объяснить специфику накопленных результатов наблюдений и экспериментов, что заставляет осознать необходимость разработки психолингвистической теории лексикона как достояния индивида.

Вполне естественно при этом наличие «остаточных явлений» в виде сохранения тех или иных устаревших определений и утверждений в некоторых современных работах. <...> здесь будут обозначены лишь отдельные особенности более ранних подходов к лексикону, чтобы можно было акцентировать внимание на публикациях последнего десятилетия.

В психолингвистических работах 50 – 60-х годов на развитие представлений о ментальном лексиконе основное влияние оказывали, с одной стороны, популярные в то время лингвистические концепции, а с другой – формировавшееся под воздействием идей Ч. Осгуда и Дж. Диза стремление обнаружить внутреннюю (категориальную) структуру лексикона и выявить особенности ее становления у детей. Публикуются результаты экспериментальных исследований с акцентированием внимания на коннотативном значении слова и на лежащей за словом единой вербально-когнитивной структуре <...>; на том, что слова являются средством организации опыта, чтобы сделать его доступным для осмысления, а набор ассоциируемых со словом признаков репрезентирует большую часть его значения <...>; на множественности оснований для организации единиц лексикона и на необходимости учета специфики организации субъективного лексикона при разработке семантической теории <...>. Можно полагать, что исследования такого рода в значительной мере подготовили то, что позже стало квалифицироваться как когнитивный подход к проблеме ментального лексикона. <...>

По мере развития идей трансформационной порождающей грамматики Н. Хомского лексикон стал рассматриваться частью исследователей как компонент порождающей модели языка, выполняющий подсобную роль по отношению к грамматике. В качестве примера можно назвать подготовленное в русле такого подхода диссертационное исследование Р. Либер <...>, где ставилась цель разработать с позиций порождающей грамматики теорию словообразования, способную дать единое объяснение разнообразным случаям словообразования и словоизменения через описание формальных механизмов

соответствующих процессов. При этом за основу было взято определение слова как значимой единицы, которую можно выделить в синтаксической цепочке, при трактовке лексикона как перечня всех не поддающихся дальнейшему членению конечных элементов, к которым применяются морфолексические правила.

Следует отметить, что первоначально в теории Н. Хомского такой компонент вообще не выделялся. Включение лексикона в общую структуру базового компонента порождающей грамматики имело место в книге [Chomsky 1965]. Можно, однако, согласиться с мнением А. Вежбицкой относительно того, что хотя в последних версиях хомскианской лингвистики не запрещается упоминать о значении, это не меняет ее фундаментальной асемантической ориентации <...>.

Определение лексикона как словаря значимых элементов языка, входящего в базовый компонент грамматики [Slobin 1971], или как компонента грамматики, включающего всю фонологическую, морфологическую, семантическую и синтаксическую информацию, т.е. все, что говорящие знают об отдельных словах и морфемах <...>, оказалось очень устойчивым и фигурирует во многих публикациях.