Акула

Водитель микроавтобуса, найдя бордюр пониже, заехал на тротуар и остановился возле пригорка, с ко-й торого начиналась тропинка. Распахнул задние двери и помог операм взять носилки — постовые своевременно увлеклись поиском орудия преступления и отошли так далеко, что звать их смысла не было.

— Погодите, — выпрыгнув из автобуса, водитель застелил носилки клеенкой. — Теперь давайте… И осторожнее, там одна ручка болтается.

Управились быстро. После того как «скорая» уехала, Кузенков спросил:

—

— Как, по-твоему, из той же серии?

— Этот вопрос мы зададим преступнику.

— Четвертый случаи… Одно и то же место, схожий почерк. По крайней мере, этот хоть жив остался, оклемается — расскажет, что к чему.

— Сплюнь! Его, бедолагу, в «третью истребительную» повезли…

— Туда, где живые завидуют мертвым? Кстати, если б мы его машиной сшибли, он бы легче отделался.

— Молодец, что напомнил. Он, когда дорогу перебегал, был без пакета, а ближайшее место, где можно затариться пивом — вон те ларьки. Сходи, поговори с продавцами. Я пока здесь покручусь. Эксперта дождусь. Может, и собака с милицией приедет…

В течение ночи Волгин дважды звонил в городскую больницу № 3. Сначала ему бодро говорили, что пострадавший находится на операции, ближе к утру сонная медсестра сообщила, что его поместили в реанимацию и он отходит от наркоза. Проявив настойчивость, Волгин опросил работников приемного покоя и даже перехватил врачей «скорой», когда они заехали на свою подстанцию выпить чая, но информации не получил — если раненый где-то, по пути от места происшествия до хирургического стола, и приходил в сознание, то вопросов о случившемся ему никто не задавал. Оставалось ждать утра, что Волгин и сделал, устроившись в глубоком кожаном кресле, стоявшем в кабинете как раз для таких случаев — диваны и разного рода кушетки начальством периодически запрещались.

Вскоре после девяти опер переступил порог реанимационного отделения. Медперсонала видно не было. Самовольно облачивщись во взятый с вешалки белый халат и нацепив на ботинки полиэтиленовые пакеты, Сергей отправился искать врача. Тот сидел в ординаторской, устало курил в приоткрытую форточку и поглаживал левой рукой кружку с горячим кофе. Раньше, чем Волгин успел представиться, спросил:

— Из милиции? По поводу неизвестного? — и, отмахнувшись от документов, продолжил: — Можете попробовать поговорить, но я не очень представляю, как это у вас получится — помимо всего прочего, сломана нижняя челюсть. Знаете анекдот про то, как Герасим поймал золотую рыбку? Она пообещала выполнить три его желания, и стало у глухонемого мужика три коровы… М-да. Попытайтесь, коли уж так надо, на пальцах объясниться, но только недолго и, уж конечно, никаких протоколов. Сами знаете, потеря памяти или неадекватное восприятие реальности после таких травм — дело вполне обычное.

— А как он… вообще?

— Трудно сказать. Прогноз не самый благоприятный, слишком серьезные и обширные повреждения. Удивительно, что… — врач передернул плечами, — его ведь с улицы забрали? Насколько я могу предположить, преступник был уверен, что довел дело до конца. Судя по внешнему виду, пациент — из люмпенов, хотя жил, наверное, не в подвале. По крайней мере, живности на нем я не заметил…

Медсестра проводила в палату. Там лежали пятеро, и Волгин без посторонней помощи навряд ли отыскал бы «своего», но девушка указала на крайнюю койку:

— Вам нужен тот, которого доставили с Чкаловской?

Мужчина лежал, укрытый простыней до середины живота. На видимых участках тела — никаких повреждений, что мало характерно для гопницкой драки с использованием подручных материалов, зато голове досталось по полной программе. Ничего не скажешь, били на убой. Если судить по взгляду — доктор был прав, мужик не очень понимает, в больнице он или уже на небесах.

Волгин пристроился на табуретке рядом с койкой, раскрыл удостоверение, подержал перед лицом потерпевшего. Вроде бы тот что-то разобрал.

— Уголовный розыск. Я понимаю, какое у вас состояние, но поговорить тем не менее надо. Буквально два-три вопроса. Здесь и сейчас.

Мужчина, помедлив, мигнул.

В вену его правой руки была воткнута игла капельницы, и Волгин спросил у вертевшейся рядом сестры, кивнув на склянку с препаратом:

— Это надолго?

— Да. И даже если вы подождете, писать он все равно не сможет.

— Понятно. — Сергей развернулся к мужчине. — Вы меня хорошо слышите? Я буду задавать простые вопросы. Если ответ «да» — вы моргните, если «нет» — не моргайте. Понимаете? Это очень просто! Понимаете?

— «Да».

— Вы помните, что с вами случилось?

— «Да».

— Вас нашли на пустыре между улицами Горьковской и Чкаловской. Вы живете где-то рядом? На Горьковской?

— «Да».

— Вы живете в квартире? У вас есть родственники?

— «Да».

— Дом номер девятнадцать? — Волгин вспомнил место, где потерпевший перебежал дорогу перед его машиной.

— «Да».

— Вы знаете человека, который на вас напал? Вы с ним знакомы?

— «Да».

— Да?

— «Да, да!» .

— Преступник был один?"

— «Да».

— Это была ссора по личным причинам? ::— «Да».

— —Вы потом, когда поправитесь, мне скажите фамилию преступника?