Акулья хватка (сборник)

Худ тронулся, не зажигая фар и включил их только после первого поворота. Съехав вниз к бухте Сент-Жан, он повернул налево и поехал вдоль побережья, направляясь в сторону Болье. Впереди сверкали огни Кап Ро и Монте-Карло. Далеко в Море темнел силуэт "Тритона". Машина была новенькой и шла легко. Внизу он снова повернул налево, взяв курс на Ниццу. Движение на дороге было очень оживленным и машины мчались быстро, словно по автостраде.

У Вилльфранша дорога поднималась вверх. Машина Худа застряла в пробке. Он посматривал на Тейта. Тот подпирал головой дверцу машины. Худ усадил его прямо и опустил стекло, чтобы впустить немного свежего воздуха.

- Как дела? Сможешь ещё немного продержаться?

Тейт не ответил. Худ вытер кровь на его лице. Водитель автомобиля, стоящего впритык сзади, нетерпеливо мигнул фарами. Худ выпрямился, посмотрел вперед, поспешно включил скорость и поехал. Когда машина обгоняла его, ревя двигателем, Худ заметил удивленный взгляд пассажирки. Должно быть, она что-то заметила. Худ слегка притормозил, давая возможность машине быстрее вернуться на свою полосу.

За окнами замелькал пригород Ниццы. Внезапно послышался какой-то булькающий звук и Тейт уронил голову на плечо Худа. Худ слегка оттолкнул его в противоположную сторону, стараясь придать вертикальное положение, но Тейт завалился на другой бок. В его рту раздавался беспрестанный клекот.

"- Кровотечение, вот черт", - подумал Худ.

Он въехал на обочину. Резкие сигналы полицейского свистка перекрыли шум машин. Худ быстро выглянул из окна. Конный постовой нетерпеливо махал ему жезлом, заставляя проехать вперед. В этой зоне нельзя было останавливаться. Худ поехал дальше. Через двести ярдов зона действия знака "Остановка запрещена" кончилась. Но Худу пришлось икать место для стоянки. Он все ехал и ехал мимо заставленных машинами обочин. Тейт постанывал. Худ въехал на площадку перед вереницей магазинов и подтянул Тейта за плечо, пытаясь его выпрямить. У Тейта было сильное кровотечение. Его подбородок и грудь заливало кровью.

Худом овладела беспросветная подавленность. Ему хотелось забыть обо всех остальных проблемах, сосредоточившись только на том, чтобы быстрее доставить Тейта к докторам. Такое состояние возникало у него и прежде, когда он один на один вступал в схватку с врагом, и вдруг оказывалось, что за прегрешения сполна расплачивались не они, а какой-то заурядный, слабый, жалкий человечек, наподобие Туки Тейта.

Но мир, в котором жил Худ, не позволял давать волю эмоциям. Это был безумный мир. И согласиться жить по его правилам, подчиняться жестоким законам, означало уступить ему право на превосходство, позволяя бешено раскручивать по спирали смерть и разрушения, всегда сознавая собственное бессилие и смиряясь с поражением.

Худ пощупал пульс Тейта. Пульса не было. Туки умер.

"- Дело дрянь, - мелькнуло в голове Худа, - надеюсь, я убил того, кто пытал беднягу".

Тело снова повисло на сиденье. Голова Тейта завалилась назад и обезображенные, изувеченные губы выпирали вздутой горой на запрокинутом лице.

- Извини, Туки, - сказал Худ и оттолкнул его. Тело обмякло и скорчилось у противоположной дверцы. Худ поднял стекло.

Не помешало бы потоку машин двигаться хоть чуть-чуть быстрей. Скорость движения едва ли превышала скорость пешеходов. Он был зажат кольцом машин, они двигались, как улики. Какие-то люди шли шеренгами по дороге. Это был праздничное шествие, люди размахивали фонариками и что-то пели.

Худ понял, что он попал в гущу какого-то марша. Он мигнул фарами, включил подфарники и прибился на одну сторону дороги. Колонны марширующих людей взялись за руки и, подняв их вверх, шли вдоль дороги и пели. Около машины появился полицейский на мотоцикле. Он сделал Худу знак двигаться. Худ неохотно подчинился. Полицейский продвигался вровень с ним с той же стороны, где находилось тело. Худ следил за ним краем глаза. Через какую-то секунду патрульный бросил взгляд в сторону Тейта, затем перегнулся в седле и ткнул пальцем в его сторону. Вопросительно указав подбородком, он спросил:

- Что с ним такое?

Худ снял руки с руля и изобразил кулачный бой. Потом сложил руку в форме стакана и сделал жест, как бы опрокидывая его содержимое. Патрульный кивнул с видом удовлетворенного результатами эксперта, как будто он и сам пришел к такому же заключению. Он слегка отодвинулся вбок. Худ видел, как он пристально смотрит на Тейта. Тело скособочилось и пребывало в неестественном положении. Вдруг ему пришло в голову, что если полицейский что-то заподозрит, или даже просто окажется чрезмерно бдительным, он непременно запишет номер машины. Оставалось надеяться, что информация об украденных машинах не распространялась настолько быстро. Он благодарил бога, что ехал не в "линкольне". Патрульный отстал. Худ отчетливо слышал рокот его двигателя позади.