Акваланги на дне

Все были заняты, у всех была какая-то своя работа. Один только Ромка оказался сейчас не у дел и тоскливо слонялся от машины к машине. Как-то так получилось, что все необходимое уже сделано и больше ничего никому не требовалось.

Ромка предлагал свою помощь и осветителям, и декораторам, и даже звуковикам, но ему вежливо отказывали и советовали посидеть в сторонке, отдохнуть. А отчего отдыхать, если еще устать не успел?

Именно в этот момент наскочил на него Канатов. Увидел и обрадовался.

— Ты что делаешь?

— Ничего, Лев Петрович.

— И отлично и великолепно, — засуетился довольный администратор. — У меня к тебе просьба, не в службу, а в дружбу. Съезди, пожалуйста, автобусом в поселок… в ресторане надо забрать ящик кефира. Помоги, друг…

— Мне нельзя в поселок, — испугался Ромка. А Канатов возмутился.

— Что ты говоришь? Ты понимаешь, что говоришь? — заторопился он. — Раз я тебя посылаю — я за все отвечаю. Войди в мое положение… Шофер на базу еще заедет, косынку девочки забыли, а ты тем временем в ресторане дело провернешь… Понимаешь? Не в службу, а в дружбу.

— Да нельзя мне, — пытался сопротивляться Ромка, — нельзя. Хоть у директора спросите…

— Директора нет, — отрезал Канатов, — а на площадке я хозяин. Ты подсобник? Подсобник. Тебе за что деньги платят? Садись сейчас же в автобус… Не в службу, а в дружбу, — повторил уже мягче. — Сейчас перерыв людям дадим. Должны они перекусить?

Ромка развел руками. А что такого? Съездить на минутку. Только туда и сейчас же обратно.

— Вот и умница, вот и подсобник, — администратор вел мальчика к готовому в путь автобусу. — Найдешь там в буфете Клаву Огородникову и скажешь, что от меня. Она знает, мы уже заплатили.

Шофер торопливо переключил скорости и захлопнул дверцу.

— Не в службу, а в дружбу! — прокричал вдогонку Лев Петрович.

Автобус проскочил центр поселка, свернул в одну из боковых улочек и остановился около одноэтажного старого здания с еще сохранившимися лепными колоннами. Из открытых настежь окон рвалась на улицу музыка, шаркали ноги и громко, весело переговаривались голоса.

Ромка вошел в зал. Все столики были заняты. Несмотря на открытые окна и два мощных вентилятора, сизый табачный дым стелился под лепным потолком, и массивные люстры как бы плыли сквозь легкий туман. Люди пили, ели, смеялись и слушали. Играл небольшой оркестр, а немолодая, но довольно симпатичная певица шептала в микрофон:

Я навек полюбил корабли.С морем мне никогда не расстаться…

Ромка прошел через весь зал к буфету.

— Мне нужна Огородникова, — сказал он.

— Клава! Клава! — закричала в глубь помещения полная, раскрасневшаяся буфетчица. — Огородникова!

И сейчас же из-за занавески появилась чернявая шустрая женщина в фартуке, с засученными рукавами.

— А? Что? — спросила почему-то испуганно.

— Я за кефиром, — сказал Ромка, — Лев Петрович послал.

— Ах да! Ты из кино? — всполошилась Клава. — Ты выходи сейчас и иди во двор, там у служебного входа жди, я вынесу.

И она исчезла за занавеской.

Ромка пожал плечами, мол, ему все равно, где получать, лишь бы кефир был, и пошел к выходу.

Но тут у самой двери столкнулся он с парнем, который, очевидно, специально дожидался его…

— Ага, — сказал парень с пьяной улыбкой, — старый знакомый… Помните, сэр, мы с вами где-то встречались?

Ромка усмехнулся — разве он мог забыть этого «ковбоя»?

А почему он один? Где же дружки? Ромка скосил глаза вправо и увидел приятелей ушастого за столиком, прямо возле окна, в углу.

Дружки манили его к себе.

— Да, да, — сказал и ушастый, церемонно кланяясь, — прошу не отказать…

Он схватил Ромку за руку и потащил к своим дружкам.

— Где же ты пропадал, га? Мы тебя ищем, ищем…

Ромка невольно сделал несколько шагов вместе с ним и вдруг остановился, замер в растерянности. Вместе с дружками ушастого сидел за тем столиком очень уж знакомый мужчина. Мужчина поднял глаза, их взгляды встретились. И Ромка понял, кто это. Он похолодел. Это же был лохматый, тот самый человек, который оставил вещи на пляже. Ромка сделал шаг назад.

— Ну, иди, иди, — потянул его прыщеватый, — поговорим по душам, обмоем встречу.

Сидящий за столиком со все возрастающим интересом вглядывался в мальчика.

Ромка грубо вырвал руку, сказал что-то вроде «отстань», «уберись» и, повернувшись, торопливо пошел к выходу. Прыщеватый упрямо потащился за ним, но его оттянул назад один из дружков, поднявшийся из-за стола…

Ромка остановился у подъезда. Вот это налетел! Напоролся! Узнал его лохматый или нет? А может, он ошибся? Может, спутал что? Не наделать бы другой беды — скажут, не зря хотели тебя отослать из поселка.

Пригнувшись, он перебежал под окнами до угла и остановился под последним, крайним. Подпрыгнул, ухватился руками за подоконник, подтянулся и нос к носу, через тонкую проволочную сетку от мух, столкнулся с тем самым человеком, которого хотел проверить. Очевидно, и тот тоже решил проверить. Так они смотрели друг на друга, может, секунду, а может, и десять. И оба сразу резко отпрянули от сетки — мужчина к столу, а Ромка — свалившись в кустарник газона.