Аквамарин (часть 2): по моим правилам

Брови Трейси взметнулись прямо под высокий начес на голове.

– Что??? Помочь?? После всего, что ты ему сделала, ты еще собираешься втянуть его в свою очередную авантюру, заканчивающуюся обычно кровопролитной войной???

– Вы не понимаете. – тихо проговорила Лив, совершенно выбившись из сил. – Если бы у меня был выбор, я бы ни за что не втянула его в это…

Трейси снова яростно прищурилась.

– Повторяю еще раз, девка, вон из моего дома! Считаю до трех, или моя охрана применит к тебе физическую грубость, и это будет еще менее приятно, чем уйти так!! Раз…

– Миссис О-Коннел, я не могу уйти, пока не поговорю…

– Два…

– Мама! Что ты делаешь??? – вдруг раздался рассерженный и такой родной голос, что Лив чуть не лишилась рассудка от счастья.

Из-за спины Трейси, как вихрь, вылетел Джонни, глядя то на мать, то на жену удивленным, злым взглядом. Лив замерла, чувствуя, как внутри ее груди взорвался маленький, но все-таки салют счастья. Полторы недели она не видела его! А он все также красив… Идеален… Восхитителен… Самый потрясающий мужчина во всей нашей солнечной системе… На нем была наполовину расстегнутая белая рубашка с закатанными до локтей рукавами, черные брюки и туфли. Да… Трейси никогда бы не позволила своему ненаглядному сыночку расхаживать в ее доме в образе разгильдяя…

Лив впивалась в него жадным взглядом, забыв, зачем пришла, забыв на мгновение даже о Трейси, об отце, вообще обо всем чокнутом мире вокруг, лишь умирая от раздувшегося в ее груди до невероятных размеров сердца и ощутив снова тонкий, трепетный огонек жизни, наполняющей ее душу тем самым, таким необходимым каждому человеку, смыслом.

Джонни нахмурено и требовательно смотрел на мать:

– Что ты делаешь? – снова недовольно и жестко проговорил он. – Ты что, угрожаешь ей??

Трейси вздохнула, и снежная лавина вдруг преобразилась в солнечную лужайку, приглашающую посидеть и расслабиться в окружении прекрасного аромата цветущих растений. Она нежно положила руку ему на плечо и сказала уже более мягким тоном:

– Джонни, милый… Я, вообще-то, за тебя переживаю, сын! Ты не должен с ней видеться после того, что она сделала! Она же предала тебя! Я просто делаю то, чего требует мой материнский долг: оберегаю тебя от лишних переживаний! Я же говорила, что ей не место в нашей семье, но ты…

– Мама. – снова строго осадил ее Джонни и снял руку Трейси со своего плеча. – Прости, но мне кажется, что это немного не твое дело… Я разберусь в своей жизни сам, так что иди в гостиную, я скоро приду.

Трейси резко взвинтилась, снова повысив голос:

– Джон, ты что, собираешься говорить с этой дешевкой??? Да ты совсем…

– Мама! – тоже разозленно повысил голос Джонни. – Иди в гостиную!! Ты слышишь меня??

Трейси обессиленно бросила яростный взгляд на Лив, замершую и не дышавшую во время всей этой сцены, затем укоризненный и обиженный – на сына, и грациозно двинулась в гостиную, на ходу злобно прошипев:

– Надо будет распорядиться, чтобы больше не смели ее пускать ближе, чем на метр за воротами. Как это я раньше не подумала?..

Джонни вышел на крыльцо и запер за собой дверь. Они встретились глазами и замолчали, просто глядя друг на друга…

Лив стояла и медленно, мучительно умирала… Умирала от того, что любит его, любит, любит так сильно, будто только сейчас, стоя в каком-то метре от него, она поняла, что кровь гоняется по ее жилам только силой этого чувства, согревая ее замерзшие руки, заставляя ее легкие вдыхать и выдыхать живительный кислород только благодаря его присутствию, благодаря возможности смотреть в его глаза… О, Боже, Боже… Она умирала и от этой ужасно абсурдной и трагичной ситуации… Она до сих пор не верила, что он когда-нибудь будет смотреть на нее так, как сейчас: зеленые глаза не искрились игривым огнем, нет ни капли любви, страсти, тепла, нежности… Нет его очаровательной и обезоруживающей улыбки с ямочками, нет того теплого энергетического шара надежности, защищенности и веселого обаяния… Только холод. Только боль. Боль. Лив видела ее в смотрящих на себя глазах и ненавидела себя за все… Ненавидела лютой ненавистью… Это все она… Она стала причиной того, что он с такой обидой и злостью смотрел на нее, сложив руки на груди. Она стала причиной того, что не могла сейчас подойти к нему, взять за руку, поцеловать его ладонь, провести рукой по его щеке и зарыться пальцами в его мягкие и густые темные волосы… Как же отчаянно она желала этого! Просто до боли в руках!

Тоска. Ужас. Отчаяние. Нет надежды.

– Зачем ты пришла? – спокойно, но очень холодно, как будто незнакомому человеку, проговорил он.

Лив тяжело вздохнула, понимая, что сходит с ума из-за него. Слезы… Черт… Она совсем разучилась контролировать их… Опять по щекам, она размазала их мокрые дорожки и тихо проговорила:

– Мне нужна твоя помощь. Поверь, я бы не пришла с такой просьбой после всего, но…