Аквамарин (часть 2): по моим правилам

Оливия не шевелилась, прислушиваясь к самому любимому, самому прекрасному звуку на свете: стуку его сердца. Она сидела в его объятьях, прижимаясь к нему как можно сильнее и обнимая за шею, положив голову ему на плечо и глядя на то, как его рука нежно поглаживает ее колено… Сейчас она ощущала себя целой. Живой. Спокойной и счастливой. Джонни довольно улыбался, поглядывая на Лив восторженным, полным любви и нежности, но, по-прежнему, игривым зеленым взглядом, окутывая ее своим сиянием, таким теплым и надежным, таким мужественным и страстным, согревая самые сокровенные уголки ее сердца… Она неотрывно смотрела на его прекрасную, обаятельную, такую невозможно притягательную улыбку, ощущала его радость, его трепет, его огонь от ее присутствия, и тоже улыбалась, продолжая слушать равномерный, но все же немного ускоренный, стук его сердца в красивой, мускулистой груди.

Встречаться с ним взглядом, ничего не говорить, но ощущать единение с ним, сидеть на его руках бесконечно – вот предел ее мечтаний, самый прекрасный миг всей ее жизни… И она не верила, все еще не верила, что страшный сон прошел, что черная, ледяная ночь закончилась и наступило теплое, по-настоящему, весеннее утро в ее сбивчивой жизни… Она держалась за него, все еще боясь отпустить, боясь услышать, что он уйдет, что она снова останется одна…

И, кстати, об одиночестве…

– Так какого черта ты не приходил, пока я валялась в коматозном состоянии с иголкой в локте, дубина Джонни??? Развод оформлял?? – возмущенно воскликнула она, жадно заглядывая в его глаза и все равно продолжая улыбаться.

Джонни тепло и игриво подмигнул ей, нежно взяв ее ладонь и поцеловав внутреннюю сторону, как он часто делал, и что очень любила Лив.

– Ну Оливка… Ты же была немножко не в форме, чтобы вытворять разные штуки наподобие тех, что были сегодня ночью… Да и так громко кричать мое имя ты бы не смогла, так что я не видел смысла в том, чтобы…

– Ах ты, кретин!!! – разозлилась Лив, стукнув его кулаком по плечу, но Джонни только обаятельно рассмеялся и поспешил проговорить:

– Шучу, шучу, малышка Лив, ты чего? Это все Макс. – вдруг хмуро проговорил он, и Лив заметила, как в его глазах блеснула еще не зажившая, не до конца исчезнувшая, боль. – Я не знал, что ты чувствуешь по отношению к нему и ко мне. Я боялся того, что видел в твоих глазах, когда ты смотрела на него, боялся, что ты выберешь его, и черт возьми, я просто не представлял себе, как смогу справиться с этим! – Джонни внимательно заглянул в ее глаза, а Лив сжала зубы, почувствовав, как ее сердце сдавило от глубокой вины перед ним. – Да ты бы сама видела себя, когда он рядом с тобой! У меня ощущение, что он оказывает на тебя какое-то волшебное воздействие, отчего на твоем милом личике появляется желание немедленно броситься ему на шею… Мне казалось, что тебе все еще нужно время, и я не хотел рвать тебя на части своими визитами… К тому же, это все чертова ревность, я никак не мог справиться с желанием прибить его, больно так, знаешь, приколотив гвоздями к потолку и одним хорошеньким ударом…

– Все, все! – Лив расхохоталась и, повернув к себе кровожадное и ревнивое, но по-прежнему потрясающе красивое лицо Джонни, нежно поцеловала его в губы, замерев на несколько секунд в этом восхитительном моменте. Посмотрев в его горящие зеленые глаза, внимательно и жадно вглядывающиеся в ее аквамариновые, она вдруг резко и эмоционально прошипела:

– Проклятый ты моллюск, Джонни, только попробуй меня еще раз оставить, я из тебя каждую жилку вытяну, ослиная шкура, каждую капельку крови выдавлю, массаж сердца тебе голыми руками сделаю, клянусь, если ты снова оставишь меня хоть когда-нибудь одну, в этой квартире, на этой дебильной планете, индюк ты мой ненаглядный!

Джонни снова горячо расхохотался и провел рукой по ее щеке, нежно спустившись к шее и заглянув в ее возмущенные и до предела испуганные большие бирюзовые глаза.

– Ми-и-илая моя девочка… Ты такая ласковая! Как же мне не хватало этих твоих сюсюканий в… м-м-м… несколько… оригинальной форме! Если ты обещаешь, что больше не будешь целовать всяких там черноволосых, брутальных красавчиков и признаваться в любви кому-то еще, кроме меня, то я никогда, никогда, никогда от тебя не отстану, гарантирую! – горячо прошептал он ей на ушко, и Лив счастливо улыбнулась, но коварно проговорила:

– Ну-у-у… Не знаю даже… Столько условий… И это после того, как ты хотел меня окончательно бросить, заставив на коленях умолять вернуться…