Аквариум

В ее квартире было темно. Я-то надеялся, что она еще сидит за компьютером и я смогу с ней поговорить, рассказать свой сон и получить отпущение грехов.

Тогда я оделся и поехал в «офис». По крайней мере буду ближе к ней.

Его сперма изверглась прямо мне в рот. Но меня не стошнило. Зачем мой мозг заставил меня ее проглотить? Я был близок к тому, чтобы обратиться к толкователям снов. И наверняка услышал бы: пока не вытащишь ее оттуда, ты подобен ему. Но как вытащить, если она не хочет?

Я стоял у окна — справа и слева от меня по полу тянулись провода видеокамер — и смотрел в окна дома напротив. Взгляд мой скользил по каменной пустыне, и это только сильнее давило на меня.

Вытащив из задней комнаты матрац и не раздеваясь, я улегся возле самого окна. Даже спать хотел как можно ближе к ней.

* * *

Наутро у меня болела спина и во рту был отвратительный вкус. Внизу на улице машина освобождала мусорные контейнеры и шумела при этом в три раза громче, чем дома. В окнах дома напротив не было заметно никаких признаков жизни. Было всего семь часов утра.

Поскольку я примчался сюда среди ночи под впечатлением от своего сна, я не подумал о том, что стоило бы надеть рабочий комбинезон. Пришлось поторопиться — выйти из дома и исчезнуть, пока все спят.

Из-за ночного образа жизни я уже много лет не видел раннего утра. В это время мир принадлежит по-утреннему свежим и веселым женщинам с безупречным макияжем, обильно, даже, пожалуй, чересчур политым духами, и мужчинам с газетами под мышкой, которые то и дело поглядывают на небо, стараясь предугадать погоду.

Оказывается, в этом городе опять можно смотреть на небо. Здесь, в бывшем Восточном Берлине, на тротуаре не валялось ни одной кучки собачьего дерьма, и единственная опасность для прохожего состояла в том, что можно было провалиться в яму, так как асфальт хранил еще память о временах народной собственности.

Он был одет в синий тренировочный костюм. Как Джун, когда еще жила через дорогу. Опять таращился в телевизор, но каналы не переключал: заинтересовался передачей.

Фотография Шейри стояла у меня на столе, прислоненная к стене. Я взял ее и засунул в ящик. Думаю, она не обиделась.

Может быть, мой сон означает, что Калим голубой? Я смотрел на видеоизображение, стараясь найти подтверждение: манерный жест или что-нибудь в этом роде. Но он просто сидел, неподвижно как статуя и уставившись в телевизор. Впрочем, сны не имеют никакого значения — эзотерический бред.

Джун вытащила из ноутбука электрический шнур, отключила модем, отсоединила «мышку» и взяла его в руки. Когда она проходила мимо Калима с компьютером под мышкой, он оторвал взгляд от экрана и посмотрел ей вслед. О чем он думал? Неужели что-то почувствовал? Он опять смотрел на меня! Неужели Калим настолько умен, чтобы связать ее действия с домом напротив? Сообразить, что кто-то за ним наблюдал и предупредил Джун? От этой мысли мне стало дурно.

Если его шестое чувство развито не так сильно, как у Джун, он ничего не видит. И точка. Стекло отсвечивает, к тому же оно грязное, камеры крошечные, а в «офисе» темно. Невозможно.

Я хотел уже было отвести взгляд: мне не доставляло никакого удовольствия смотреть в это лицо, но тут у меня перехватило дыхание. Он встал!

Выпрямился, постоял несколько секунд на подгибающихся ногах, собрался подойти к окну, но потом, словно испугавшись, снова опустился в кресло. И несколько раз ударил ладонями по подлокотникам. Если напротив и вправду кто-то есть, никак нельзя было обнаруживать свою способность двигаться. Он сердился на себя за неосмотрительность. Не глядя больше в окно, Калим быстро выехал из комнаты.

Только теперь я свободно вздохнул. Поначалу я не мог понять, то ли мне плохо, то ли хорошо, жарко, холодно или я просто перетрусил, но вскоре осознал, что голова у меня ясная. Пальцы не дрожат, дыхание успокоилось, и хотя взгляд мой все еще был направлен на окна пустой комнаты, мысли, роящиеся в голове, мешали что-либо видеть.

Первым импульсом было предупредить Джун. Поехать прямиком в компьютерную фирму и сказать, что я видел своими глазами, как он стоял, но я не дал себе подняться из-за стола, пытаясь как следует все обдумать. Осмыслить сначала, что происходит, а потом уже предугадывать его дальнейшие действия.

Я совершенно забыл про госпожу Плетскую. Когда она явилась, я решил уйти, но уже на лестнице мне стало ясно, что следовало сделать в первую очередь: убрать компьютер и камеры. Пришлось вернуться и переодеться в синий комбинезон.