Al Azif. Книги I-III

Пошёл третий день, и мне на сотовый поступило сообщение. Все нуждались во мне, и Росси, разумеется, попадали в их число. Писала мне синьора Росси, так как её супруг, по её же словам, был очень плох. Прислуга, на тот момент, всё ещё была в доме, но находилась либо в технических помещениях, либо в правом крыле, куда сослали Алессандру и Лоренцо, так как у них не было проявлений какой-либо хвори, кроме взросления, разумеется. В разных стадиях. На входе меня встретила Катерина, которая была кем-то вроде горничной или экономки в доме у Росси. Сама она выглядела достаточно бодрой, не проявляя признаков болезни, которая сковывала страну, как рапортовал телевизор, стоявший в гостиной – я видел его прямо напротив себя, чётко по прямой. Кудрявые рыжие волосы отливали огнём, но я бы всё же ей рекомендовал привнести немного направленных нагрузок в её жизнь, не отдаваясь лишь хаотичным. Катерина выдала мне одноразовые средства защиты, антисептик на спиртовом растворе хлоргесидина биглюконата и своё благословение. Сама она со мной не пошла. Росси запретили слугам контактировать с ними напрямую. Всё было продумано. Старый кухонный лифт, отремонтированный по случаю, привозил еду, а после дезинфицировался. Ванная находилась прямо в их импровизированном лазарете. Все объедки и мусор они передавали слугам в герметичных контейнерах, и шеф охраны должен был это всё куда-то отвозить. Лазарет планировали дезинфицировать каждый день, пока заражённые члены семьи уходят в небольшую кладовую, которую они стерилизуют сами. На тот момент я задумался, на сколько хватит у Росси денег – содержать всё таком формате? У Фабио горели все его сделки и контракты, и они просто проедали свои залежи, а бережливостью они не отличались. Они отличались умением заработать, именно что. В прочем, на тот момент, Фабио это явно беспокоило едва-едва. Когда я к нему вошёл, то аж несколько опешил, ведь такого я не лицезрел даже в общественной больнице. Его кожа приобрела жёлтый, почти цыплячий оттенок, а поверх надулись оранжевые язвы. Волосы выпали. Судя по всему, от болезни у него начали портиться и зубы. Он едва мог сидеть, прислонившись к стенке, но, всё же, оставаясь верным себе, он пытался читать бизнес-сводки в газете. Что-то там об фондовых биржах и акциях, в этом я мало понимаю. Дебора стояла у окна. Она выглядела чуть лучше, и даже почти не излучала жар, выжигающий мои глазные яблоки через очки. Её чёрные волосы всё ещё были при ней, но немного побились проседью, а кожа была более человеческого вида, но черты лица несколько расплывались. Я глубоко вздохнул от расстройства и гипоксии, ибо не одевал противогазы и респираторы очень давно. Обычно, мы обходились медицинскими масками, а для покраски дома я нанимал маляра. На моё пыхтение, семейство обернулось, и обрадовалось, по мере сил.

– Доктор Мааааркович, – протянул Фабио, – Мы так рады, ох вы бы знали. В наше время так мало поводов для радости, но мы все здесь и ещё живы.

Он всегда растягивал мою фамилию, потому что иначе он не мог произнести её нормально. За столько лет, он научился выдавать максимум «моркове», или что-то подобное. У других Росси таких проблем не возникало. Мы обсудили их состояние, и я им сообщил, что говорят о данной болезни иные врачи. Мы имели дело с неким вирусом, который воздействовал комплексно. В том числе, он мог вызывать дополнительное заражение бактериями. Я выслушал от Росси ту же историю, что и от Катерины – как они обеззараживаются и изолируются, а от себя добавил идеи по поводу антибиотиков, если будут симптомы, вызываемые бактериями, и рассказал, какими мазями смазывают в больницах поражённую кожу.

– Разумеется, не будет лишним пить больше воды и много спать.

– Спасибо, Доктор.

К завершению беседы, уже вся жёлтая половина Росси предстала передо мной. Франческо был в ванной, когда я пришёл. Он радостно сообщил мне, что почти не болеет, показав единственный жёлтый нарыв с правой стороны груди и небольшое жёлтое пятно на правой же ноге. Слушая его сухой кашель, будто у курильщика со стажем, я постарался максимально изобразить радость, а сам сражался с мыслью, что может быть моего костюма не хватит для сражения с новой заразой, и потребуется что-то посерьёзнее. Уже дома я протёр всё тело антисептиками, перед эти как следует вымывшись, но паранойя и брезгливость вызывали то ощущение жуткого зуда, но выявляли будто бы изменение пигментации тела. Разумеется, ничего этого со мной не произошло.