Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной

Зазевавшись, Анчутка чуть было не угодил под скоростной трамвай, с лязгом и грохотом выползший из бетонной норы на свет божий. Припав к шершавой стене какого-то министерства, домовичок с бьющимся сердчишком смотрел, как проплывает мимо этот страшный аквариум на колёсах. Внутри аквариума сидели и стояли баклужинцы, сплошь уткнувшиеся в раскрытые книжки…

Да, меняются времена. Раньше небось, до распада области, за чтение в общественном транспорте запросто можно было и по рылу схлопотать. А теперь, глянь, всё наоборот… Ничего не попишешь – столица. Положение обязывает.

Имей Анчутка склонность к философским размышлениям, он бы неминуемо задумался: как же так? Читать – читают, а живут – как жили… Когда ж поумнеют-то?

Но философствовать Анчутка не любил, да и не умел – так что придётся это сделать за него.

Борхес, ссылаясь на свидетельство Блаженного Августина, утверждает, что в конце IV века люди перестали сопровождать чтение голосом. Мы же, ссылаясь на Николая Васильевича Гоголя, утверждаем, что примерно с середины девятнадцатого столетия чтение не сопровождалось уже и мыслительными процессами. Хотя, возможно, данный качественный скачок произошёл у нас много раньше. Когда человек читает молча, не шевеля губами, это заметно всем и каждому. Но подметить, что читающий к тому же ещё и мозгами не шевелит, мог только Гоголь с его поистине дьявольской зоркостью.

Да, мы – самые усердные читатели в мире, и никакого парадокса здесь нет…

Примерно так рассуждал бы Анчутка, имей он склонность к умозаключениям.

Добравшись до перекрёстка двух проспектов (Нехорошева и Нострадамуса), домовичок проник в угловой дом и, пробираясь по вентиляционным трубам, быстро достиг третьего этажа. Дыра, выводящая в кухню, была забрана гипсовой решёткой, а решётка для домовых, следует заметить, – препятствие непреодолимое, поскольку сплошь состоит из крестов. Хотя – это что! Был однажды Анчутка в доме сталинских времён – так там вообще: то в виде звезды решётка, то в виде серпа с молотом. Жуть, да и только!

– Слышь, дымчатый… – тихонько окликнули из темноты.

Анчутка всмотрелся и различил чуть выдвинутую из стены мордочку горохового цвета.

– Ну ты, я гляжу, отважный! – подобострастно восхитился незнакомец. – Не боишься?..

– В первый раз, что ли? – процедил Анчутка и тоже ушёл в стену.

Бояться-то он, по правде сказать, боялся, но уж больно хотелось сделать приятное Африкану.

Ника Невыразинова, в заляпанных краской брючках и такой же маечке, стояла посреди кухни и, критически прищурившись, разглядывала ослепительно-белую скрипку на фоне разделочной, небрежно обожжённой доски.

Осмотрительно выйдя из стены лишь наполовину, Анчутка помедлил, являя собой нечто вроде барельефа, потом набрался храбрости и мелодично прочистил горлышко.

Ника обернулась.

– Ка-кой пушистенький!.. – в полном восторге вскричала она.

– Я – от Панкрата… – поспешно предупредил домовичок, на всякий случай упячиваясь в стену поглубже.

Вчера он это всё уже проходил… Сперва погладит, потом понянчит, а там, глядишь, кружевные панталончики, голубенький бантик – и аминь!

– Ой, Панкрат!.. – Ника всплеснула руками.

– И от Африкана… – добавил Анчутка.

– Ой, Африкан!..

К счастью, Панкрат с Африканом интересовали теперь Нику гораздо больше, нежели заурядный дымчатый домовёнок.

– Противный Панкрат! Он обещал взять меня на теракт! Ну и когда же?..

– Сегодня! – выпалил Анчутка. – В четыре часа дня возле краеведческого музея…

Зрачки Ники расширились.

– Со стрельбой?.. – ахнула она.

– Н-не знаю… – честно ответил Анчутка. – Сказано: встречаетесь с Панкратом у крыльца и ждёте нас с Африканом. Икону брать будем!.. – не удержавшись, похвастался он.

Ника подхватилась, кинулась к платяному шкафу и настежь распахнула дверцы. По комнате полетели выбрасываемые вместе с вешалками наряды.

– Блин! Надеть нечего!..

Наконец на свет явился камуфлированный комбинезон.

– Н-ну… вот это вроде ничего… – в сомнении молвила Ника и вопросительно оглянулась на домовичка. – А?..

Но домовичок уже сгинул. Из стены торчало только чуткое ушко, тут же, впрочем, скрывшееся. Причём было оно почему-то не дымчатого, а нежно-горохового цвета…

* * *

Среди белёсых тектонических руин «Ограбанка» копошились ярко одетые спасатели и скромно одетые мародёры.

– Не слушают родителей… – вздыхая, сетовал вполголоса один из них. – Приходит вчера под утро весь в синяках! Ну сколько раз можно повторять: не ходи ты ночью по освещённым местам… Там же ментов полно!..

Анчутка приостановился послушать и вновь столкнулся всё с тем же невзрачным мужичком в приталенной рясе. Только на этот раз шёл мужичок в обратном направлении: не к Дворцу, а от Дворца. Да и не шёл он, точнее сказать, а плёлся. Личико его обрезалось от горя.

Что до Анчутки, то он передвигался незримо – перебегая вдоль стен и подпитываясь от жилья. То есть увидеть его мужичок вроде бы возможности не имел… Однако известно, что в минуты сильных потрясений в человеке просыпаются дремлющие способности, о которых он и не подозревает.