Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной

– А ну-ка прекратить! – громыхнул Президент, ляпнув по столу тяжеленной ладонью. – Ишь искосырились!.. – Перевёл дух и продолжал сквозь зубы: – Все мы сейчас в одной луже! Вот выплывем – тогда и разбирайтесь промеж собой: кто там кого укусил, кто кого дубинкой огрел… Кто под кого динамит подкладывал…

Оба контрразведчика замерли на секунду, потом с огромным уважением посмотрели на Глеба Кондратьича. А тот уже мыслил вовсю. Выразительные пальцы Президента трогали хмурое чело, словно нащупывая нужную извилину.

– А может, и хорошо, что всех повязали… – задумчиво пробормотал наконец Портнягин. – Искать не надо, собирать. Ну-ка, этого… лидера их… дёрганого… Тоже сюда!

Генерал Лютый торопливо выхватил сотовый телефон и отдал приказание немедленно доставить задержанного Кученога в кабинет Президента.

Протопарторг старчески почмокал губами. Кажется, оживал. Из-под лохматых пегих бровей насмешливо, с пониманием глянули глубокие пристальные глаза.

– Значит, даёшь ты мне, Глеб, икону… – с расстановкой и вроде бы даже укоризненно проговорил он. – Спроваживаешь меня в Лыцк… По старой, говоришь, дружбе…. Или там, я не знаю, вражде… Ой, Глеб! Ты уж не крути, скажи сразу: чем с тобой расплачиваться буду?..

Снайперский вопрос! Президент крякнул и опустил глаза. Потом встал, прошёлся по кабинету. Брови – сдвинуты, губы – задумчивым хоботком. Наконец остановился перед креслом протопарторга.

– Запуск боевой ракеты по моему Президентскому Дворцу организуешь? – негромко осведомился он.

Генерал с полковником, напрочь забыв о присутствии сзади страшков, ошалело взглянули друг на друга, и каждый мысленно покрутил пальцем у виска. Впрочем, Африкан тоже несколько обомлел. Запустить по Дворцу Портнягина боевую ракету? Да он об этом всю жизнь мечтал!

Президент Республики Баклужино с надеждой смотрел на своего бывшего подельника. И то ли показалось Президенту, то ли в самом деле поприбавилось алых прожилок в ауре Африкана: вспыхнули, заиграли…

Тот подумал, пошевелил бородой.

– Хм… Ракету! – буркнул он и поправил орден. – Легко сказать… Там только название одно что ракета. Кропил – знаю… Нет, взлететь-то она, конечно, взлетит… Ежели освятить да с молитовкой, то, глядишь, с Божьей помощью до границы дотянет. А вот дальше…

– Дальше – уже забота моя, – с облегчением прервал его Глеб. – Перехватим, зачаруем – и точнёхонько в шпиль!

– Только взрываться в ней нечему, – честно предупредил Африкан. – Покулачили крепко…

– А и не надо!.. – Повеселевший Президент звучно свёл и потёр большие ладони. – В крайнем случае Дворец заминируем. Но сделать это необходимо завтра, во время очередной встречи с комиссией ООН… – Лицо его вновь омрачилось. – Да, и вот ещё что, – озабоченно добавил он. – Хорошо бы пометить ракету… Написать на ней что-нибудь этакое… «Смерть колдунам!» или там, скажем, «Наш ответ империализму!». Чтобы ясно было, откуда запустили… Короче: «Привет из Лыцка!..»

* * *

Кученога доставили в нерасколдованном состоянии. Детскими нетвёрдыми шажками он приблизился к столу Президента, чем-то похожий на гиббона в долгополом кашемировом пальто. Глаза Панкрата не выражали ничего, кроме благостного слабоумия.

Портнягин досадливо поморщился и одним мановением мизинца снял чары. Кученог вздрогнул – очнулся… Узрев прямо перед собой врага человечества номер один, судорожно сунул правую руку под белое кашне, но пистолета, понятное дело, нигде не раскопал.

– Так… – властно сказал Президент. – Уговаривать мне тебя некогда. Поэтому слушай внимательно… Боевиков твоих сейчас освободят… Вместе с ними ты отправляешься к музею и завершаешь то, что начал. Врываешься в правое крыло и, пока Африкан будет брать икону, устраиваешь там как можно больше шума…

Продолжая испепелять Портнягина исполненным ненависти взором, Панкрат Кученог содрогнулся и мелко затряс смоляными кудрями. Дескать, с чернокнижниками – никаких переговоров.

– Хорошо… – процедил Президент. – Не веришь мне – поверь хотя бы ему…

Зачарованный плавным широким жестом первого чародея страны, Кученог обернулся. При виде откинувшегося в кресле Африкана дёрнулся, придурковато закатил глаза, и полковник Выверзнев, зная пристрастие главы подполья к эпилептическим припадкам, поспешно встал, готовясь подхватить оползающее в конвульсиях тело. Однако припадка не последовало.

– Ах ты, гад! – злобно выпалил Кученог, выпрямляясь и делая шаг к протопарторгу. – Лиге продался?

Ни Африкан, ни Портнягин, ни Выверзнев, ни Лютый, ни даже сам Кученог в первые секунды не уразумели, что произнесено это было чисто, без заикания. Человеческая психика тоже имеет пределы прочности. Видимо, шок оказался настолько сильным, что выправил речь и осанку Панкрата раз и навсегда.

– Бог с тобою, Панкрат… – с шутливым упрёком молвил Африкан, поднимаясь из кресла. – Кто кому продался? Мы с Глебом по-прежнему враги – ну и что из этого? Вас вон с полковником тоже ведь друзьями не назовёшь, а гляди, как сработались…

Чудотворная сила покинула Африкана, но красноречия он не утратил. Чтобы заговорить зубы главе подполья, ему потребовалось немногим более пяти минут.