Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной

Ратмир со старушечьей улыбкой глядел в коньячную рюмку, где на вогнутом донышке смугло золотился обмываемый им жетон.

– Знаешь… – со вздохом признался он. – Всё-таки, наверное, не вышло из меня настоящего пса…

– Конечно не вышло! – с жаром подхватил Тимур. – Хвоста нет, шерсти нет… Какой ты пёс?

– То есть как какой? – возмутился простодушный Боб, делая судорожную попытку извлечь из сумки газету. – Да про него уже вон в «Парфорсе» пишут!

Общими усилиями поползновение пресекли.

– Кто тогда пёс? – запальчиво спросил обезоруженный Боб.

– Ставр.

Скотчтерьер и кавказец переглянулись, припоминая:

– Ставр?..

– Памятник ему в парке стоит, – подсказал Ратмир.

– Э-э-э… – укоризненно протянул Тимур. – Нашёл кому завидовать! Вечно живой, да?

С загадочной улыбкой бронзовый призёр молча разлил коньяк по рюмкам. В карих, чуть выпуклых глазах мерцало знание, умножающее скорбь.

– Ну а эта медаль? – цинично вопросил он. – Она мне что, жизни прибавит?

– Пенсии она тебе прибавит!

Ратмир осклабился по-бульдожьи.

– Между прочим, я тебя за язык не тянул, – сварливо заметил он Тимуру. – Сам о пенсии сказал. Финита! Отгавкался пёс…

– Гавкнулся ты, а не отгавкался! – обиделся Боб. – Да тебе твоя фирма за одну косвенную рекламу золотой ошейник отлить должна! Какую газету ни возьми – везде: Ратмир из «Киника», Ратмир из «Киника»… А вспомни, как ты Джерри потрепал – из-за госзаказа! Да если б не твоя медаль, кто б их завтра на встречу пригласил? Отгавкался он!..

– Да я не о том…

– А о чём?

– О выборе. Сил-то всё меньше. Сам чувствую. И хочешь не хочешь, встаёт вопрос, на что этот остаток сил потратить. Либо спокойно выйти в тираж и доживать… – Тяжёлое, рельефно вылепленное лицо виновника торжества смялось складками. – Доживать! – с отвращением повторил он. – На редкость мерзкий глагол… Доживать, дожёвывать…

– Либо… – с любопытством глядя на медалиста, подбодрил Тамерлан.

– Либо, не дожидаясь пенсии, поставить точку, – угрюмо завершил тот. – Такую, чтоб запомнили… Ну а что я теряю? – взорвался он. – Несколько лет жизни? Да пошли они! – Поиграл желваками – и выпил.

Боб смотрел на него с испугом. Тимур вздохнул, возвёл глаза к потолку.

– Какой тамада пропадает!.. – посетовал он, обращаясь к тёсаным камням свода.

Ратмир остервенело закусывал.

Дружеское застолье набирало обороты. Особенно шумно было в центре зала, где чествовали золотого и серебряного медалистов. Сейчас там под взрывы хохота кто-то озвучивал якобы восточный тост:

– Раньше, во времена произвола, женщина была закобелена! Теперь её раскобелили! Раньше она была никому-не-кобельна…

– Погоди! – потребовал Ратмир, закусив. – Давай разберёмся. У натуралов специализаций было до чёртовой матери: ищейки, овчарки, сторожевые… У нас специализация одна: шоу. Всё, что мы делаем, мы делаем ради зрителей. А иначе получается искусство для искусства. Так?

– Ну, допустим…

– Поэтому соглашайся со мной, не соглашайся, – упрямо гнул он своё, – но истинный актёр умирает на сцене. Писатель – за письменным столом. А настоящий пёс должен умереть в ошейнике. И даже не умереть…

– Издохнуть?

– Погибнуть!

– Героически, да?..

Ответа не последовало – и на какое-то время все трое увязли в сложном молчании. Тамерлан озадаченно оглаживал кончиками пальцев неглубокую вертикальную бороздку, делящую пополам его широкий выпуклый лоб.

– Брат в гости приезжал… – казалось бы, ни с того ни с сего сообщил он наконец.

– Это который по телевизору выступал?

– Другой. Из-за границы. У них там псами не служат – в армии служат… Про лейтенанта рассказывал, сапёра. Забитый лейтенант, запуганный: капитан ругает, майор ругает, все ругают. Зато мины – да? – один обезвреживал. Всем страшно, ему – нет. Едет на разминирование – радуется: начальства не будет, ругать некому…

– К чему это ты?

Тамерлан ухмыльнулся, повёл косматой бровью:

– Знаешь, кто подвиги совершает? Я тебе скажу… Тот, кому терять нечего! Возьми этого… Рыжего Джерри, да? Вот пускай он совершает. А тебе есть что терять? Есть. Зачем тебе подвиг?

– Да не мне… – поморщился Ратмир.

– А кому? – подскочил Боб. – Хозяевам? Публике?

– Нет, Боб, нет! Просто, понимаешь… Всё-таки существует нечто такое, что выше нас, выше хозяев, выше публики…

– Подвиг… – недовольно произнёс Тамерлан и фыркнул. – Ты, Ратмир-джан, хоть раз подвиг видел?

– Я – нет. Но люди видели.

– А если видели, почему не помогли? Почему сами не совершили?

Ратмир опешил, задумался.

– Как таким людям верить? – подвёл итог Тамерлан.

– Ты не увлекайся, не увлекайся!.. – слышалось из-за соседнего столика. – А то дыхнёшь завтра на Президента…

В противоположном углу уже исполняли на два голоса «Плач одинокого лиса», причём припев у них выходил просто мастерски:

Яп, яп, яп, яп, юррр-йоу…

– Где ещё один медалист? – кричала разрумянившаяся Мадлен, протискиваясь к трём приятелям с бокалом шампанского. – Куда дели моего Ратмира? А-а-а, попался, образина собачья! Дай лизну… – Расцеловала взасос, потребовала наполнить рюмки. – А чего один? Где рыженькая?

– Работает… – уклончиво отозвался Ратмир.