Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной

– Ай-яй-яй-яй… В поликлинику-то, видать, уже и дорожку забыла. Валерий Львович – наш новый психотерапевт.

– И он…

– Оценил, – с удовольствием выговорил Артём. – Я, собственно, чего к нему ходил-то? Думаю: а не злоупотребляю ли я метафорами? Яркие краски, знаешь, свойственны истероидам… Нет, говорит, в самый раз. Оч-чень, говорит, запоминающийся женский образ…

– Женский?!

– Ну не мужской же, согласись. Так что прошёл собеседование по собственному желанию. Вот, кстати… – Артём извлёк из внутреннего кармана пиджака вчетверо сложенную бумагу, развернул. – Всё чин по чину, как видишь. Штамп, печать…

– Ты что, взятку дал участковому? – испуганно глядя на мужа, спросила Виктория шёпотом.

– Обижаешь!

Вздёрнув голову ещё выше, Артём спрятал бумагу. Прошествовал мимо остолбеневшей супруги и вышел вон.

– Иди-иди! – запоздало крикнула она вослед. – А то там, не дай бог, без тебя Родину на хор поставят!..

И ударилась в слёзы.

Глава 4

На улице

Да ещё безумный, убежавший из больницы,Выскочил, растерзанный…Валерий Брюсов

Вырвался! Как и всякий закоренелый грешник, он чувствовал при этом одновременно и стыд и радость.

Обогнув магазин «Недотыкомка», что на углу Батюшкова и Чаадаева, Артём свернул в скверик, где спросил в аптечном киоске стакан воды и, проглотив залпом три водочные капсулы, присел на скамью – подождать, пока усвоится.

Вскоре напряжение спало. Расслабившись, Стратополох задумчиво выпятил губы, затем спохватился и подобрал. Симптом хоботка. Вряд ли в Артёме заподозрят кататоника, но, как говорится, бережёного Бог бережёт.

Некоторое время литератор благожелательно озирал аллею, затем взгляд его упал на уличный автомат «Моментальная патография». В последнее время их понатыкали повсюду. Помнится, узнав впервые значение этого странного слова, Стратополох похолодел. «Изучение творчества писателей, поэтов, художников, мыслителей с целью оценки личности автора как психически больного». Оказалось, ничего страшного. Новое развлечение многим пришлось по вкусу, особенно подросткам: набирали на мониторе какую-нибудь малоприличную чушь, а потом ржали по-жеребячьи над диагнозом.

Артём поднялся и, подойдя к автомату, сунул в прорезь кредитную карточку. Набрал на память полстрофы, тронул пусковую клавишу, после чего минут пять, не меньше, любовался полученным ответом:

«Но тих был наш бивак открытый:

(1. Афония – утрата голоса, отсутствие звучной речи при сохранении шёпотной в рамках истерических психозов и неврозов. 2. Клаустрофобия – непреодолимый страх замкнутых помещений.)

Кто кивер чистил весь избитый,

(Мизофобия – навязчивая боязнь загрязнения при неврозоподобных дебютах шизофрении.)

Кто штык точил, ворча сердито,

(1. Автоматизм амбулаторный – вариант сумеречного нарушения сознания, характеризующийся правильным выполнением сложных целесообразных действий. 2. Дисфория – угрюмое, злобно-раздражительное настроение, обычно предшествующее припадку эпилепсии.)

Кусая длинный ус.

(Трихофагия – патологическое влечение к поеданию волос. Наблюдается при психопатиях, шизофрении, олигофрении.)».

Литератор повеселел, отпустил монитору щелбан и, не без злорадства произнеся вполголоса: «Так-то вот, Михал Юрьич!» – изъял карточку из прорези.

Обернувшись, оказался лицом к лицу с невысоким крепышом средних лет, тоже, видно, решившим поразвлечься. При виде Стратополоха крепыш попятился, потом понял, что деваться некуда, и, нахмурившись, сунул ладонь для рукопожатия.

Башенный череп с плоским затылком и нависающим лбом, несколько деформированные ушные раковины, седловидное переносье, упрямо выпяченная нижняя челюсть. Странно. Когда-то это лицо Артёму хотелось назвать сократовским. Теперь же он твёрдо знал, что подобные черты прежде всего свидетельствуют о наследственном пороке развития. Впрочем, в словаре, помнится, присутствовала ещё оговорка: «Интеллект иногда не нарушен». Не был он нарушен и в данном случае.

– Давненько, давненько… – скрипуче проговорил Стратополох. – А тебе со мной здороваться можно?

– Почему ж нельзя?

– Ну… не знаю… Подхватишь идеологическую инфекцию, потом, не дай бог, рецидив…

Собеседник натянуто усмехнулся:

– Да нет. Это как ветрянка: разок переболеешь – больше не заразишься…

Обменявшись ещё парой фраз в том же роде, приблизились к скамейке, присели, с насторожённым любопытством глядя друг на друга.

– В «Прибежище»? – осведомился бывший друг и соратник.

Стратополох кивнул.

– И жена отпускает?

– Нет.

– А как же ты?

– Пробился. Штыком и гранатой…

– А на принудиловку отправит?

– Да не за что пока…

– Найдёт… – обнадёжил собеседник.