Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной

– Не сможет, – вздохнул Платон. – Вцепятся и не отпустят. Как смертника, стерегут…

– Во-от… Стало быть, нужен свой человек в штабе, который всё бы это и устроил. Чтоб комар носа не подточил. Машину к подъезду, сам рядом с шофёром – и вперёд, на капище. Есть такой человек? Есть. Вот он тут сидит. Платон Кудесов…

– Погоди, Поликарпыч, – снова вмешался Платон. – Что-то я по-другому себе это представлял. Почему тайно?

– А как?

– Да открыто же! Официально! Ты прикинь: всё Баклужино знает, что политику ты на вздым не терпишь. Думаешь, зря сегодня утром к тебе Глеб подкатывался, клинья подбивал? Ему твоя поддержка позарез нужна! Хорош кандидат, если собственный наставник его не одобряет… А тут взял вдруг да прозрел! Символическая смычка прошлого с грядущим, а? Ефрем Нехорошев благославляет Глеба Портнягина. И не где-нибудь – на священной земле Секондхенджа! Вот это, я понимаю, предвыборная акция!

Старый чародей очумело затряс шапчонкой из чебурашки:

– Ты… слышь… Платошка! Соображай, что мелешь! Да ни один колдун в этом вашем штабе…

– Колдун? – презрительно прищурившись, перебил маститый чернокнижник. – Какие там колдуны? Так, подколдовки, недоучки разные… Обшмыга третьего разряда! Разве порядочный колдун пойдёт в избирательный штаб? Из настоящих там я один, и то ради Игнашки…

– И что ж ты им скажешь?

– Не я, а мы. Мы с тобой, Поликарпыч! А скажем вот что: не смыслите вы, салаги, в гиблых местах ни уха ни рыла. Секондхендж только для грешников страшен. А безгрешным – хоть бы хны! Например, кандидату…

– Думаешь, поверят?

– Кому ж тогда верить, если не нам с тобой! Первые чародеи Баклужино мы или кто?..

Задумался Ефрем. Платон и Викентий примолкли, ожидая решения.

– Нет… – с сожалением молвил наконец старый колдун. – Тут ещё что-то нужно. Беда нужна.

– Что за беда? – встрепенулся кувшиннорылый Викентий.

– Это уж тебе, мил человек, решать, что за беда! – фыркнул старикан. – Какую вы там беду, коммуняки православные, на нашу голову придумаете? Причём, слышь, такую, – озабоченно добавил он, – чтобы у всех в штабе мозги спеклись… Чтобы на всё с перепугу согласились. Думай давай…

Теперь уже колдуны с надеждой воззрились на озадаченного Викентия.

– Н-ну… – медленно и словно бы через силу вымолвил он минуту спустя. – Скажем… развалить бульдозером Секондхендж.

Переглянулись колдуны.

– Ага! Развалишь ты его бульдозером!.. – хмыкнул Платон. – Взорвать – ещё куда ни шло… А в чём беда-то? Ну развалишь. И кому от этого хуже станет?

– Погодь! – прервал его Ефрем. – Викентий-то дело сказал. Бульдозером не бульдозером… Главное, волну поднять.

– Мотивы, – железным голосом продолжал излагать товарищ Викентий. – Языческое капище, гнездо суеверий, алтарь дьявола, представляющий прямую смертельную угрозу для населения. Раздуть по новой самоубийство этого недоумка…

А в прогале между чёрными корявыми сучьями над головами заговорщиков всё отчётливее намечалась некая энергетическая всклокоченность, постепенно уплотняющаяся в колтун грандиозного замысла. Она была уже настолько самодостаточна, что управляла своими творцами, подёргивая их за незримые астральные нити.

– Да-да-да… – сказал Платон Кудесов, откидываясь на спинку складного стула и будто бы в забытьи прикрывая веки. – А мы, значит, в ответ: баклужинская святыня, уникальный исторический памятник мегалитических времён… Не допустим варварства, то-сё… Обязательно помянуть разрушение исламскими фундаменталистами буддийских скульптур… И тоже в рамках предвыборной кампании.

– Знаешь, чем пригрози? – посоветовал Ефрем Викентию. – Скажи: подгоним кран и снимем, к едрене фене, ключевую перемычку. Как в Англии…

– А где она… ключевая?..

– Какая тебе разница! Всё равно же снимать не будешь.

– А как же тогда?

Старый колдун Ефрем Нехорошев не услышал – был погружён в какие-то свои подсчёты.

– Времени маловато… – пожаловался он неизвестно кому. – Тогда так, голуби! Дуйте мигом каждый в свою редакцию, и чтобы мне наутро дым стоял коромыслом! «Уничтожим Секондхендж!» «Руки прочь от Секондхенджа!» Людишек (до единого!) на демонстрации протеста, на митинги! Денька два так пошумим, а на третий, аккурат в полнолуние, придём к соглашению. Назначим в Секондхендже встречу. Дескать, на ней-то всё и обсудим. С нашей стороны будем мы с Глебушкой, а с вашей… – И старикан виновато развёл пошитыми из чебурашки рукавами. – Прости, мил человек, но хотя бы кого-то одного придётся…

– Да кто ж на такое пойдёт? – вырвалось у Платона Кудесова. – Я имею в виду, добровольно…

Кувшинное рыло надменно вздёрнулось.

– Вы полагате, – презрительно осведомился товарищ Викентий, – что в наших рядах не найдётся никого, кто бы ради народного блага шагнул под размыкало?

Между тем вечерело. Основания мегалитических столпов окутались сумраком, под одну из перемычек (возможно, ключевую) заглядывала розоватая круглая луна.