Алая графиня

Братья Орси, до самой болезни графа постоянные его собутыльники, прекрасно знали, где спрятан ключ от Зала нимф. Джироламо настолько не доверял жителям Форли, что всегда запирался, в какую бы комнату ни пришел. В тот вечер он чувствовал себя неплохо и решил обедать в любимом зале. Покончив с едой, граф отпустил всех слуг, кроме Никколо.

— Все произошло так быстро, — траурным голосом говорил камердинер. — Его светлость открыл окно, чтобы подышать свежим воздухом, когда вдруг вошел Чекко Орси. Граф, разумеется, доверял гостю и не ожидал нападения, более того, приветствовал Чекко и протянул руку, чтобы посмотреть бумагу, которую тот принес с собой. Орси говорил что-то об уплате налога на мясо. Как раз в этот момент капитан войска графа — кажется, его зовут Ронки — подошел к его светлости сзади с обнаженным мечом. Я закричал, но в этот миг Чекко уже вонзил нож в грудь моего господина. — Старик негромко заплакал. — Однако граф Джироламо не упал. Он побежал к двери, но капитан преградил ему путь. Мой господин в отчаянии забрался под стол, и тогда они вытащили его оттуда за волосы. Чекко уже успел испугаться и хотел бежать. Он кинул нож и отвернулся, а капитан быстро довел дело до конца.

Катерина слушала, не проронив ни слезинки. Только уголок ее рта подергивался от ненависти и отвращения.

— Чекко испугался? А где был его брат Людовико?

— Кажется, внизу. Сер Чекко гораздо храбрее брата.

Лицо Катерины окаменело, однако я успела заметить, как в ее глазах загорелся огонек надежды.

— Трусы, — прошептала она так тихо, что стражники ничего не услышали. — Мы имеем дело с трусами.

Утром Катерину навестил глава папского протектората из соседнего городка Чезены. Монсеньор Савелли был низкого роста, худой и седой, в простой черной рясе, зато выправкой напоминал римского кардинала. Еще он был необычайно вежлив и тепло приветствовал ее светлость, с которой уже встречался несколько раз. Савелли ничуть не заботила судьба Джироламо, но он хорошо относился к Катерине. Монсеньор временно принял на себя управление Форли от имени Папы Иннокентия и стал расследовать причины восстания, чтобы в итоге решить, справедливы ли притязания братьев Орси. Те, разумеется, как могли угождали ему — им требовалось благословение Папы на правление. Взамен братьям было позволено держать Катерину под стражей.

Я присутствовала при беседе Катерины со священником, которая состоялась в приемной, обставленной чудесными мягкими креслами. Дети остались играть в спальне.

Савелли внимательно выслушал графиню, которая объяснила ему, в чем суть дела. Чекко Орси, занимавшийся сбором мясного налога по поручению Джироламо, по глупости растратил деньги, а затем принялся умолять об отсрочке, чтобы достать нужную сумму. Его брат Людовико между тем был обижен на графа. Он попал под горячую руку, когда Джироламо был охвачен обычным для него приступом гнева. Муж Катерины погиб в результате банальной вендетты, а вовсе не настоящего восстания. Савелли мог сам просмотреть финансовые записи и убедиться, насколько щедр был Джироламо с жителями Форли. Он никогда не обижал их.

Савелли слушал, с сочувствием кивал и, когда Катерина договорила, любезно произнес:

— Я должен принести извинения за то, что вмешался в это дело, но вы, без сомнения, понимаете, что его святейшество заинтересован в сохранении мира в Романье. Вполне вероятно, понтифик решит передать Форли вашему сыну Оттавиано. Тем временем, ради сохранения мира, вам лучше всего покинуть город и вернуться в свое поместье в Имоле. Там вы вместе с детьми будете ожидать справедливого решения.

Катерина ответила не менее любезным тоном:

— Вы, конечно же, сознаете, святой отец, что если я сейчас отступлю, то Форли будет навеки потерян для Риарио. У нас нет покровителей в Риме.

— Но ваш племянник-кардинал обладает значительными возможностями.

Катерина безжизненно улыбнулась и заявила:

— К несчастью, влияние Рафаэле не распространяется на Святой престол.

Савелли подался вперед, отечески похлопал Катерину по руке, стиснувшей подлокотник кресла, и задушевно сказал:

— Возвращайся в Имолу, девочка моя, и расти детей. Ты только что лишилась мужа, сейчас время для траура, а не для политических интриг.

Моя госпожа побагровела до самой шеи, еще сильнее впилась пальцами в подлокотник, потом рывком встала и горько произнесла:

— Эти Орси — глупцы. Им не хватит мозгов, чтобы править. Тот факт, что они оставили меня в живых, лишний раз это подтверждает. Я буду… — Тут графиня замолкла и с огромным трудом взяла себя в руки.

— Что же, моя дорогая? — Савелли смотрел на нее снизу вверх, кротко моргая.

Катерина ответила не сразу, когда она заговорила, голос ее звучал мягко и миролюбиво:

— Я обдумаю все, что вы сказали, монсеньор. Благодарю вас за визит.