Алая графиня

— Это коварный город, и у тебя имеются все основания не доверять тем, кто вхож к нам в дом. Я же клянусь, мой господин, что моя единственная цель в жизни — помогать тебе и дому Риарио достичь вершины славы и могущества. Моя судьба связана с твоей. — Она напустила на себя смущенный и неуверенный вид, вдруг зарделась так густо, словно была скромнейшей из девиц. — Это правда, француз пытался вести себя непозволительно вольно, хотел меня поцеловать. Мне было стыдно упоминать об этом, и, чтобы не причинять тебе беспокойства, я разрешила проблему сама. Теперь я вижу, что была не права, поэтому принимаю урок. Не знаю, что видел тот свидетель, но могу сказать: когда намерения француза стали очевидны, я дала ему пощечину и велела больше не помышлять о подобных вольностях. Обещаю, что впредь не совершу похожей ошибки, не окажусь в ситуации, когда мужчина может воспользоваться моей легкомысленностью.

Гнев графа утих, но он по-прежнему был мрачен и недоверчив. Джироламо обернулся ко мне, вгляделся в мое лицо и спросил:

— Она говорит правду?

Я поблагодарила небеса за то, что мое положение не позволяло смотреть ему в глаза, и ответила:

— Да, ваша светлость.

Граф прищурился, посмотрел на меня и велел:

— Смотри, впредь не спускай с нее глаз!

С этими словами он развернулся на каблуках и вышел.

Я сейчас же поглядела на свою норовистую госпожу. Катерина торжествовала победу и в то же время бурлила от гнева. Из ее губы до сих пор текла кровь, и она зажимала рану краем рукава.

Я протянула руку, чтобы осмотреть повреждения, но она замахала на меня и проговорила:

— Пусть уходят.

Я шикнула на прачек и горничных, застывших с разинутыми ртами, и выставила их за дверь, после чего Катерина вошла в спальню. Она села перед камином, а я принесла таз с водой, намочила полотенце и прижала к покрасневшей верхней губе. Ноги у меня подкашивались от радости. Если бы Джироламо узнал о похождениях жены, он вышвырнул бы ее с балкона, вышиб бы ей мозги о булыжники в саду.

— Слава богу, — приговаривала я вполголоса, промокая рану Катерины дрожащей рукой. — Слава богу!..

Катерина шумно вздохнула и распорядилась:

— Принеси мне зеркало.

Я поспешила к туалетному столику, где лежало ручное зеркало, и принесла его Катерине. Она взглянула на свое отражение и сморщилась.

— Мерзкая скотина! Только посмотри на мой рот! Да и щека опухла… — Графиня отложила зеркало и мрачно поглядела на меня. — Сколько держатся синяки?

— Не меньше недели.

— Я не могу ждать так долго! Я должна снова увидеться с ним, если не сегодня, то уж завтра точно!

Я ахнула, не веря своим ушам, когда поняла, что она говорит о Жераре де Монтане.

— Мадонна, ты сошла с ума!

— Может быть, — усмехнулась она, — но если бы ты испытала то же, что я вчера ночью, то поняла бы, почему мне хочется снова увидеться с Жераром. Однако отныне надо проявлять особую осторожность. — Катерина подняла зеркало, взглянула на свое отражение и нахмурилась. — А пока что принеси мне какую-нибудь мазь и холодной воды. Надо как-то убрать опухоль!

По настоянию Катерины я написала месье Жерару еще одно письмо.

Мой дорогой!

Муж подозревает меня, за нами шпионили в палаццо Борджа, и до графа дошла весть о наших объятиях. Кроме того, я опасаюсь, что человек, возможно, видевший нас в саду ночью, не станет молчать. Мой муж не отличается сдержанностью нрава, он уже выместил на мне свою злость. Страшно подумать, что предпринял бы этот человек, зная правду.

Но я все равно не могу дождаться, когда снова увижу тебя. Ты возносишь меня на такие вершины наслаждения, о каких я и не подозревала. Скажи, где и когда мы встретимся, в каком надежном, укромном месте. Отвечай поскорее, любовь моя, каждый миг в разлуке с тобой кажется мне пыткой.

Твоя тайная возлюбленная.

На этот раз я подкупила одного из художников-французов, работавших над фресками в часовне. Он не был вассалом Джироламо, и никто не заподозрил бы ничего странного в его визите во французское посольство. Месье Жерар пришел в такой восторг от письма, что заставил художника ждать, пока он зашифрует ответ.