Алая королева

Я стояла на крыльце и наблюдала за тем, как мама прощается с моим братом Бри. Она плакала, крепко обнимая сына. Шейд и Трами стояли рядом, на подхвате, на случай, если ноги у нее откажут. Я знала, что им тоже хочется расплакаться, броситься обнимать старшего брата, но они сдерживались… ради мамы. Рядом со мной был папа, он ничего не говорил, а разглядывал легионера. Даже в доспехах из стальных пластин и пуленепробиваемой ткани тот казался карликом по сравнению с моим братом. Бри смог бы съесть его на завтрак, но не сделал этого. Он вообще не стал упираться, когда легионер, схватив за руку, потащил его от нас прочь. Тень последовала за ним, расправив свои темные крылья. Мир закружился, и я стала падать вниз.

Я приземлилась прямиком в грязь под нашим домом.

Прошел год. На этот раз мама вцепилась в Трами. Она молила легионера о снисхождении. Шейду пришлось оттянуть ее от брата. Откуда-то доносился плач Гизы. Трами был ее любимцем. Папа и я молчали, стараясь не расплакаться. Тень вернулась. На этот раз она облетела вокруг меня, заслонив собою солнце. Я зажмурилась, надеясь, что тень оставит меня в покое.

Когда я открыла глаза, то оказалась в крепких объятиях Шейда. Прижимаясь к его груди, я часто-часто моргала. Внезапно мое ухо было чем-то ужалено. Я дернула головой. На рубахе брата алело пятнышко крови. Теперь, когда Шейд оставил нам свой прощальный подарок, мне и Гизе вновь пришлось прокалывать уши. Я напортачила и на этот раз. Я вообще всегда портачу. Тень застыла передо мной. Я видела, что она рассержена.

Тень протащила меня мимо череды воспоминаний, все они представляли собой раны, до сих пор кровоточащие. Нет. Это просто кошмары, мои худшие ночные кошмары!

Новый мир возник передо мной. Мрачный пейзаж из пепла и огня. Чоук. Я никогда там не бывала, но слышала достаточно, чтобы понять: это Чоук. Равнина, изрытая воронками от тысяч упавших на нее бомб. В каждой воронке прятались солдаты в грязной форме. Из-за этого воронки со стороны казались кровоточащими ранами. Я плыла мимо солдат, всматриваясь в лица, ища братьев. Дым меня не тревожил. Я была неуязвима для летящих во все стороны осколков.

Первым показался Бри. Стоя в жидкой грязи, он сражался не на жизнь, а на смерть с облаченным в голубой мундир озерщиком. Я хотела ему помочь, но неведомая сила несла меня дальше. Трами склонился над раненым солдатом. Он старался остановить хлещущую из раны кровь. Мне никогда не забыть крики адской боли и страха. И, как в случае с Бри, я не смогла ему помочь.

Шейд был на передовой, впереди самых храбрых солдат. Он стоял на вершине холма, не боясь ни бомб, ни винтовок, ни озерщиков, поджидающих на другой стороне. Шейд даже взглянул в мою сторону и улыбнулся, а потом земля у него под ногами вздыбилась, взлетела в воздух и брат превратился в пепел и дым.

— Нет! — пронзительно крикнула я дыму, еще секунду назад бывшему моим братом.

Пепел обрел очертания тени. Тень окутала меня тьмой, пока волна воспоминаний вновь не нахлынула на меня. Приближающаяся отправка Килорна на войну. Рука Гизы. Папа, вернувшийся домой наполовину мертвым. Все завертелось у меня перед глазами, превратилось в яркий калейдоскоп. От этого глазам стало больно. Что-то не так. Воспоминания замелькали, стремясь к детству, словно я пересматривала собственную жизнь в обратном порядке. А потом перед моими глазами проплыли сцены, которые я просто не могла помнить: впервые я вижу новорожденную Гизу… Я учусь ходить… Мои маленькие братья передают меня из рук на руки, а мама на них покрикивает… Это просто невозможно.

— Невозможно, — вторила мне тень.

Голос прозвучал настолько громко и неприятно, что я испугалась, не треснет ли мой череп. Упав на колени, я ударилась обо что-то твердое… бетон.

А потом все исчезло: мои братья, мои родители, моя сестра, мои воспоминания, мои кошмары. Все исчезло… Бетонный пол и стальные прутья по сторонам. Клетка.

Я с трудом поднялась на ноги. Одной рукой я держалась за свою раскалывающуюся от боли голову. Постепенно окружающая обстановка приняла более четкие очертания. Палец указывал на меня, а его обладательница стояла по другую сторону от прутьев. На ее голове сверкала корона.

— Я бы поклонилась, но боюсь не устоять на ногах, — сказала я королеве Эларе и тотчас пожалела о своих словах.

Она из серебряных. Я не имею права заговаривать с ней первой. В ее власти заключить меня в темницу, морить голодом и наказать так, как она посчитает нужным, не только меня лично, но и всю нашу семью.

«Нет, — цепенея от ужаса, подумала я. — Она королева и может просто убить всех нас».

Но оскорбленной королева Элара не казалась. На ее губах играла самодовольная улыбка. На меня накатилась волна тошноты и слабости, так что мне пришлось упасть на колени и пригнуться к полу.

— Будем считать, что ты мне поклонилась, — мягким голосом произнесла она.

Королеву явно забавляло наблюдение за моими страданиями.

Поборов тошноту, я схватилась рукой за прутья решетки. Металл был холодным на ощупь.

— Что вы со мной сделали?