Алая королева

— Вот и пришли, — отпустив мою руку и становясь подле матери, произнес Мейвен.

Без его тепла моей руке сразу же стало зябко.

— И сколько нам там торчать? — со скукой в голосе спросил принц.

Мейвен великолепно справлялся со своей ролью. Чем лучше ему удастся изобразить пресыщение и скуку, тем выше наши шансы на успех. Одно ее проникновение в наши мысли, и все пойдет прахом. А всех нас наверняка казнят.

— Мейвен! Ты не можешь приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится. У тебя есть свои обязанности, и ты не покинешь бал до тех пор, пока в тебе будет надобность.

Королева Элара засуетилась вокруг сына, поправляя его воротник и ордена на груди, одергивая рукава. На минуту я забылась и утратила осторожность. Оказывается, в этой женщине, которая проникала мне в мысли, которая лишила меня прежней жизни, которую я ненавидела всеми фибрами своей души, есть хотя бы что-то хорошее, и Мейвен, несмотря на все ее недостатки, любит свою мать.

Король Тиберий, напротив, отнюдь не стремился читать Мейвену нравоучения. Он удостоил сына лишь беглым взглядом.

— Мальчик скучает. Во дворце жизнь течет куда медленнее, чем на фронте, — проведя рукой по аккуратно подстриженной бороде, сказал король. — Тебе нужно найти себе занятие по душе, Мейви.

На секунду маска пресыщенности на лице Мейвена дала трещины.

«Одного я обвел вокруг пальца», — кричали его глаза, но рот безмолвствовал.

— У Кола есть его легион. Он нашел себе дело и знает, чего хочет от жизни. Тебе следует серьезно подумать о том, чем заняться.

— Хорошо, папа, — сказал Мейвен.

Как принц ни старался, я заметила тень, скользнувшую по его лицу.

Я прекрасно поняла, чем вызвана эта тень. Я сама испытывала нечто подобное, когда родители намекали мне на то, чтобы я брала пример с Гизы, совсем не заботясь о том, что это просто невозможно. После непростого разговора я всегда ложилась спать с тяжелым сердцем. Я терзала саму себя, уговаривая измениться, стать тихой, талантливой и симпатичной, словно сестра, но, разумеется, не могла. Ничего так не терзает душу, как подобное чувство неполноценности. Но король не заметил терзаний Мейвена, ведь и мои родители не замечали моих.

— Мне кажется, что, помогая мне освоиться при дворе, принц делает вполне достойное дело, — сказала я, намереваясь навлечь на себя неудовольствие короля.

Тиберий повернулся ко мне. Мейвен бросил на меня благодарный взгляд.

— И что же полезного он делает? — окинув меня оценивающим взглядом, спросил монарх.

Я могла бы поклясться, что сейчас он вспоминал бедную красную девчонку, которая отказывалась ему кланяться.

— Впрочем, мне говорили, что вы делаете успехи и скоро станете похожей на леди.

Король улыбнулся, но его глаза оставались холодными и, в этом я не сомневалась, полными подозрительности. Тогда, в тронном зале, он хотел меня убить, чтобы защитить корону и хрупкое равновесие сил в государстве. Я не сомневалась, что моя смерть все еще стоит на повестке дня. Являясь угрозой трону, я в то же время — королевское капиталовложение. Тиберий использует меня, когда ему вздумается, и прикажет убить, если того потребуют обстоятельства.

— У меня хорошие учителя, ваше величество.

Я поклонилась, притворяясь, что польщена, хотя, если начистоту, мне было наплевать на его мнение. Мнение короля не стоит и следов ржавчины на колесах кресла-каталки моего отца.

— Вы уже готовы?

Восклицание Кола вывело меня из задумчивости. Мое тело, словно подчиняясь собственной воле, повернулось. Я желала его видеть. Все внутри меня сжалось, но не от волнения или предвкушения, ни от чего такого, о чем любят пошептаться сбившиеся в стайку глупые деревенские девчонки. Я испытывала сильнейшее отвращение к самой себе из-за того, что натворила прошлой ночью, из-за того, чему позволила случиться… вернее, сама захотела и сделала. Хотя Кол выдержал мой взгляд, я готова была выплакать себе глаза из-за висящей у него на руке Евангелины. На ней опять было много металла. Евангелина умудрилась презрительно мне улыбнуться, даже не пошевелив губами.

— Ваше величество, — склоняясь в доводящем меня до безумия своей идеальностью реверансе, произнесла она.

Тиберий улыбнулся своей будущей невестке, а затем потрепал Кола по плечу.

— Тебя только и ждем, — весело сказал он.

Когда они вот так стояли рядом, фамильное сходство бросалось в глаза: одного цвета волосы, одинаковые красновато-золотистые глаза, одинаковая осанка. Мейвен за ними наблюдал. Выражение голубых глаз — задумчивое и умиротворенное. Его мать не отпускала руку сына. На виду у Евангелины и отца Кол лишь скользнул по мне взглядом. Принц кивнул. Большего я и не заслуживала.

Несмотря на все пышное убранство, бальный зал мало в чем изменился с тех пор, как около месяца назад королева впервые ввела меня в этот странный мир, лишив моего настоящего имени и прошлого. Они нанесли мне сильнейший удар, и теперь моя очередь нанести им удар в ответ.

Сегодня ночью прольется кровь.