Алатырь-камень

— Вот и сгинем оба ни за что ни про что! И пресечется наш славный род Леливов из Туробоя! Что же тут хорошего, — проворчал старый воин. — Оно, конечно, рад я, что ты такой славный у меня, а только иначе нельзя. Ни к чему тебе пропадать вместе со мной. У тебя-то кобыла молодая совсем. Авось ускачешь. Да, вот еще что. Часть серебра, что я скопил тебе на свадебку, — ну, ты помнишь, где оно закопано, — ты не пожалей и отдай за упокой моей души. Только не в наш костел. Он у нас больно старый и неказистый. А убранство костела — это как одежа для молитвы. Из нашего она дальше, чем до апостола Петра, не дойдет, а может, и он ее не примет — скажет, что плесенью от нее припахивает да мышами. Тут надо в Плоцк, а лучше всего не пожалей времени и съезди в Краков в храм Святого Войцеха или Девы Марии. К ней, заступнице, очередь, поди, на небесах. Много там нас, таких как я. Но ты не скупись и закажи сразу не одну заупокойную службу, а десять. Если первые где-то там по пути к небу затеряются, то седьмая или восьмая, в крайнем случае десятая непременно должны к ней пробиться, чтоб она там за меня своего сына попросила.

— А ты бы князьям нашим поведал про все то, что мне тут понарассказывал, — неуверенно предложил деду внук.

— Еще чего не хватало. Они же под Ростиславлем не были, так что все равно не поймут. Решат, чего доброго, что я струсил. Нет уж, пускай что они скажут, то и будет. Да и пожил я уже. Как-никак, шестой десяток прошлым летом пошел. Пора уж. Вот за тебя мне боязно. Ты, когда по мне поминки сыграешь, сразу женись. Только не бери Марыську из Тульчи. Она хоть и бойкая девица, да худая совсем. Смотреть и вовсе не на что — одни кости торчат. Ты же не собака. Опять же приданого у нее почитай и вовсе нет. Лучше возьми за себя Ягенку из Стшегоня. За нее отец такие бобровые гоны дает — сказка, да и только.

— Да не в приданом дело, — досадливо отмахнулся Бартош, почему-то раскрасневшийся.

— Тю, — искренне удивился Миколай. — А в чем же еще? Опять же одна она у него. Когда он помрет, и вовсе все ваше будет. Хотя… ты прав. У нее самой такие телеса пышные, что никакого приданого не надо. Ей и орехи грызть без надобности — на лавке разложит и сядет, да и сама она как…

— Дальше неинтересно, — шепнул Конрад брату, и они оба неслышно отошли от беседующих.

Некоторое время Лешко ничего не говорил. Уставившись куда-то вниз, он сосредоточенно расковыривал узким носком сапога снег, изрядно притоптанный его воинами, будто надеясь обнаружить под ним что-то интересное. Конрад терпеливо ждал.

— А ведь ты их тоже боишься, брат, — поднял тот наконец голову, пытливо уставившись на Конрада, и услышал честный ответ:

— Боюсь. Да и как не бояться. Это у тебя рубеж с Константином всего на несколько десятков верст, а у меня-то на сотни. Мало мне пруссов с ятвягами, так еще и эта напасть.

— Ладно, — хмуро согласился Лешко, тут же найдя себе оправдание: — Он ведь в любом случае нас с тобой погостить приглашал. Особой беды не будет, коли мы его навестим. А заодно и на воев его посмотрим, как тот боярин советовал. Чего нам горячку пороть. Пока мечи не зазвенели, любое решение не поздно принять.

— Вот это ты дело сказал, брат, — сразу оживился Конрад.

— А с собой как раз этого Миколая и возьмем вместе с его внуком. Рано ему пока о Ягенке думать, хоть она и пышней перины, — лукаво улыбнулся Лешко.

Войско Константина Владимировича несколько разочаровало краковского князя. Он и сам себе не ответил бы толком, что именно ожидал увидеть. Богатырей в две сажени ростом? Несокрушимых рыцарей в блестящих стальных доспехах? Да нет. Чай, не маленький, сам прекрасно понимал, что чудес не бывает. Но, с другой стороны, после подслушанных речей Миколая ему все равно смутно представлялось что-то необычное, а тут…

Да у него самого рыцари выглядят гораздо лучше и уж, во всяком случае, вид имеют намного более грозный, нежели эти мужики и парни в обычных тулупах и валенках. Да, понурых или мрачных он среди них не увидел, но и у него в полках боевой дух тоже достаточно крепок. Миколай? Ну, это исключение. Так чем же они лучше?

Да и сам князь, честно признаться, не произвел поначалу особого впечатления. Какой-то он будничный, что ли… Взять, к примеру, его, Лешка, или посмотреть на брата Конрада. Волосы аккуратно убраны под шелковую сетку, прошитую янтарными бусинками, а спереди — крупным розовым жемчугом, привезенным с далекого острова Крита, если, конечно, купец не соврал. Алый полукафтан, тоже шелковый, не только оторочен пышным мехом, но и весь расшит золотом. Да один пояс чего стоит — двойного плетения, позолоченный, с крупными самоцветами, искусно вделанными в бляху в виде какого-то сказочного зверя.

Словом, хоть сейчас под венец. А Константин… Он и на князя-то особо не походил. Не каждый рыцарь в Кракове одевается с такой простотой. Сразу было видно, что одежа эта видала всякое, да и стирана она не раз и не два. Словом, не князь, а эдакий простецкий сельский староста или же какой-нибудь пройдоха-локатор[73].