Алави его светлости

Потирая ушибленный лоб, я злобно глянула на друзей, но внезапно осенившая догадка отодвинула обиду на задний план. Циферблат убегал и ускользал от меня так же, как и лекарство от болезни Лайонела. А что, если никто не может найти лекарство, потому что болезни нет? Судя по напряженной тишине, вопрос я задала вслух.

— Фи, может и правда спать? Время позднее, — аккуратно предложил Кудрявый.

— Нет, ребята, подумайте сами. Мы до сих пор не можем найти лекарство от рака и ВИЧ. Сколько теорий ходит! Вирусная этиология рака была признана совсем недавно, но лекарства все равно нет, а ВИЧ вообще никто в лицо не видел! А аутоиммунные заболевания вообще неведомая хрень на веревочке!

— Диссидентка! — притворно ужаснулась Рая. — Еще скажи, что СПИДа не существует, ты, медицинская атеистка!

— Ну, согласись, есть определенная логика! Конечно, ВИЧ есть, но это не вирус.

— Спору лет двадцать уже, не меньше. Проблема решается просто — мордобоем, — Кудрявый лениво зевнул.

— Или перепихом, — согласилась Рая. — Кому-то определенно нужен хороший…

— Ребята, соберитесь! Я вам о другом толкую!

— Что мы никогда не найдем лекарство. Я поняла. Твой пессимизм…

— Это проклятье! — перебила Раю, потому что от усталости действительно не могла связно изложить мысли и даже кулачком по столу ударила.

— Вот поспишь и сразу соображать начнешь, — осторожно заверила подруга, но до Лёньки, кажется, дошло, что я хотела сказать.

— Нет, Рай, погоди. Погоди-погоди, — он задумался и провел пятерней по щетине на голове. — Ведь немецкие исследователи нашли лекарство от вируса иммунодефицита только когда прибегли к перезапуску иммунной системы. То есть они, грубо говоря, нагнули систему. Вышли за ее рамки! Вирусы, бактерии, грибки, паразиты… Мы так пытаемся подогнать все новое под известную нам картину мира, что отказываемся замечать очевидное!

— Мир давно шагнул за пределы известных нам научных данных МКБ-МX[1] тому доказательство, — согласилась я.

Бабакоза, понимая, что ничего не понимает, поднялась и занялась своими делами, изредка бросая в нашу сторону теплые взгляды и улыбки и вовремя подливая кому молока, а кому ароматный напиток в стремительно пустеющие кружки. На теплой кухне царила совершенно иная атмосфера и, несмотря на сон, что уже сладкоголосой сиреной манил по направлению к кровати, мозг генерировал новые идеи.

— То есть, хочешь сказать, что темные частицы — это что-то типа паразитов? Этакие барабашки в белково-липидной оболочке с магической начинкой?

— Не совсем, Рая. Думаю, мы имеем дело с гибридной магией. С проклятием.

— Но проклятие не оставляет в крови следов в виде частиц, которые можно обнаружить.

Рая выполняла основную функцию в команде — проверяла теории на бредовость. Если бы не ее дотошные вопросы и стремление все опровергнуть, я бы и вполовину не продвинулась в исследованиях, зациклилась бы на чем-нибудь и долбилась бы рогами в закрытую дверь. Я же по гороскопу овен. Да еще в год быка родилась. Жуть, да и только! Баранобык!

— Потому я и думаю, что это гибридная магия.

— Замечательно. Так любую неведомую фигню можно магией объяснить! А, если что не по шаблону, так заявить, мол, гибридная! Еще на радиацию спиши.

— Рай, если мы не видим воздух, не значит, что его нет!

— Видим! — хором опровергли ребята.

— Хорошо. Мы не видим бога — это не значит…

Для опровержения этого аргумента хватило двух скептических взглядов. И не важно, что в бога я верила, хоть это и расходится с образом ученого, тем более владеющего магией. Только вот теологическое происхождение вселенной мне представлялось наиболее правдоподобным! Учитывая, что в других мирах существование богов доказано, и никто не покрутит пальцем у виска, если ты заявишь, что Бог есть, и ты чувствуешь его участие в своей судьбе. Сектантом за это тебя не обзовут, в свидетели Иеговы не запишут.

— Ладно, но моя теория все равно правдоподобна. Смотрите, — я заправила волосы за уши и попробовала поймать за хвосты все разбегающиеся мысли, выстроить их в шеренгу, пронумеровать и выдавать по порядку. — Как мы узнали о болезни Лайонела?

— По симптомам. Сужение зрачка, нагноения, кровотечения слизистых, — сухо перечислял Кудрявый.

— Именно! По симптомам, которые можно наблюдать визуально. Далее, мы выдвинули предположение, что имеем дело с болезнью. Естественно, какие вопросы, если неведомая хрень поражает тело, так?

Ребята кивнули. Я недолго помолчала, вспоминая, как вообще начинались мои исследования. А начинались они именно так, как я и описывала. Почему-то даже сомнения не возникло, что мы имеем дело с болезнью. Ни у меня, ни у других ученых, ни у самого Лайонела, что эту болячку открыл.