Алчность

Когда осрамленный генерал уехал в карете, Бруслов подошел к дьяку стоящему возле входа в храм. Отвел его в сторону и дал ему 100 рублей. Этакой суммы дьяк не видел никогда. Беря деньги, он спросил: – А что нужно то?

–Мне нужна копия письма генерала, которую он предоставил в епархию и полицию о месте расположения клада.

– А пошто оно вам? – спросил дьяк. – Клада то, нету.

– Я историк. Мне нужно для работы, а ты только копию сними, только подробную во всем, это важно.

Дьяк кивнул. К вечеру копия была у Бруслова. Когда он прочитал ее содержимое, он засмеялся и сказал, так вон оно как! Глаза его заблестели.

–А скажи батюшка, а какие церкви есть в Калуге?

–Так множество! Наша Георгия Победоносца за верхом, Покрова на рву, Успения Пресвятой Богородицы, Спаса за верхом, Жен мироносиц, Богоявления, Тихвинской иконы Божьей Матери, Знаменская церковь, Георгия Победоносца за лавками.

– Погоди. А разве два храма Георгия Победоносца в Калуге?

–Да! Так и есть. Наша церковь Георгия за верхом – верхом называли овраг – поэтому и назвали за оврагом храм, а Георгия за лавками – это в другом конце города, за торговыми рядами.

Бруслову показалось это удивительным. Два храма Георгия Победоносца в одном городе. Он решил начать поиски именно с этого странного обстоятельства. Он поехал в другой конец города. Темнело. Когда он подъехал, стало совсем темно. Сторож не впустил его. Он дал ему рубль серебром. Сторож сказал: – Спаси Христос! Токмо не впущу до утра

–Да ладно. Ты мне скажи, я тут памятники ищу необычные по своей научной работе. Нет ли какого памятника или может захоронения именно в соборе в стенах с необычной надписью?

Сторож утвердительно мотнул головой:

– Есть одна. За нею говорят мощи, какого-то монаха, который не из нашенских, но толком никто не знает кто это был. Дело давнее господин.

–А что написано там? Помнишь?

–Не. Так не вспомню. Вроде имя чудное, не православное.

–РАКСИ? – спросил Бруслов

– Точно так господин, – усмехнулся сторож. Бруслов снял шляпу, перекрестился.

–Спасибо тебе старик! Завтра приду. После этого он сел в карету и поехал спать. День был чудесный, думал он, глядя, как газетчики бегали и кричали:

–Сенсация! «Потомок душегуба у нас в Калуге», «Кровь сквозь столетия», «Генерал на крови», срочные новости……

26

Когда заутренняя подходила к концу, к церкви Георгия за лавками подъехал Бруслов. Он нашел настоятеля церкви, представился журналистом православного журнала «Знак веры» и сказал, что он ездит по городам России по повелению его святейшества патриарха и делает фотографический альманах о старых церквях русской земли. Он попросил дозволения и благословения на проведение фото сессии в этой церкви. Настоятель позволил, благословил и хотя упомянул о том что письменного обращения из патриархата он не получал, дал в помощники протодьякона Исаию. Целый день Бруслов делал снимки различных мест в этой церкви. Найдя чугунную поросшую мхом табличку с названием RAKSI, он спросил: – А что это?

Протодьякон сказал: – Дело тут давнее. Быльем поросло, и правды не сыщешь. Остались одни старины или легенды, но сказывают, что там лежат мощи чьи–то. Во времена опричные, пришел раз к настоятелю мужик один. А церковь в ту пора только строилась. Мужик простой, а в руках у него яхонты да изумруды.

– Возьми, говорит, все это! Настоятель глядит, а там богатства несметные, цельный мешок.

–А что ты хочешь взамен? – спрашивает значить его настоятель. А тот глазища дикие и говорит: – Позволь тело в храме захоронить!

–А что за тело?

–Тело православное, крещеное. Без имени и родины.

Настоятель согласился. И в стене церкви сделали нишу, тело туда положили. Запечатали плитой. И название этот мужик написал, вот это РАКСИ. Что за название не знаем. На деньги те, церковь и выстроили полностью. Мужика с тех пор, сказывают, видели раз в году в один и тот же день. Он приходил ночью, плакал, даже кричал, говорят. А потом исчез. А табличка эта вот осталась до сих пор. Вот какая история.

Бруслов слушал с интересом. Потом он попросил протодьякона сделать снимки вечерней натуры и на восходе солнца. Согласие было получено. Вечером, пока все были на службе, он внимательно осмотрел чугунную табличку. В лавке прикупил молот и зубило. Пришёл за час до восхода, сторож поглядел, как он настраивает свою аппаратуру, зевнул и пошел досыпать. Бруслову было важно незаметно нанести удары молотом. Это было можно сделать только во время колокольного звона на заутреннюю. Когда прошел звонарь, он встал наизготовку. Звонница сегодня бил в четыре колокола, так как четвертая неделя месяца и 27 раз, согласно числу по календарю. С первым ударом Бруслов обрушил молот по табличке. Потом второй, третий, пятый и вот она треснула как стекло и со следующим ударом раскололась. Бруслов весь мокрый кинулся к зияющей пустоте. Пахнуло могильной сыростью. Из темноты на него смотрел пустыми глазницами череп с венком и выцветшими лентами.