Алеет восток

А ведь я могла бы и жестче. Вот уверена, что Николай Степанович по характеру и убеждениям не мог остаться в стороне от борьбы. И уцелевшие участники «заговора Таганцева», причём эмигранты, репрессий не боявшиеся, подтверждали его активную роль. Некто Шубинский вообще назвал его одним из организаторов. Да и не было он к тому времени мужем Ахматовой — к моменту расстрела они были уже три года в разводе и Анна Андреевна успела выйти замуж за Владимира Шилейко, от которого в том же году ушла к Пунину…, кстати, это ведь была его квартира — но развод с Шилейко оформили аж через четыре года, мало похоже на убитую горем вдову? Но не стала я этого говорить, зачем? А прочла стихи — жалея, что нет гитары, и не умею играть, вот у Юрки Смоленцева, или Вали «Скунса», куда сильнее бы получилось:

Собрался воевать, так будь готов умереть,

Оружие без страха бери!

Сегодня стороною обойдёт тебя смерть

В который раз за тысячи лет.

Не станет оправдания высокая цель;

Важнее, что у цели внутри.

И если ты противника берёшь на прицел,

Не думай, что останешься цел.

Добро твоё кому-то отзывается злом -

Пора пришла платить по долгам!

А истина-обманщица всегда за углом,

Бессмысленно переть напролом.

Пусть кто-то гонит толпами своих на убой -

Свои же и прибьют дурака.

Но можно дать последний и решительный бой

Тогда, когда рискуешь собой!

Собрался воевать — так будь готов умереть,

Мы смертными приходим на свет.

Судьба дает победу обречённым на смерть

В который раз за тысячи лет.

Но если чья-то боль на этой чаше весов

Окажется сильнее твоей,

Судьба, приняв решенье большинством голосов,

Отдаст победу именно ей.

(Алькор, 'Правила боя')

— Стихи довольно простые — констатировала Поэтесса, возвращаясь в привычную роль надменной королевы — собственно, затем я их и прочитала, чтобы дать возможность Ахматовой вернуться к привычному, психологически комфортному для нее образу, не 'потеряв лица' — использованы просторечные слова — но, в сущности, неплохие и весьма искренние. Вы не знаете, кто автор, Анна Петровна?

— К сожалению, я не имею права назвать автора — ответила я, мысленно извинившись перед еще не родившейся здесь Светланой Никифоровой — я познакомилась с этим человеком на Северном флоте.

— Странно, у меня такое впечатление, что эти стихи написала женщина — сказала Анна Андреевна.

— Когда идет война за жизнь страны и народа, женщины тоже становятся в строй. И не только в тылу — у меня, и у Люси — тут я взглянула на Лючию — есть на счету лично убитые враги. Простите, но не обо всем пока можно рассказать.

— Так это не Ваши стихи, Анна Петровна?

— Сожалею, но поэтического таланта у меня нет — глядя собеседнице в глаза, искренне ответила я — только читатель.

— А еще какие-нибудь стихи этого автора Вы можете прочитать, Анна Петровна?

Я задумалась. В отличие от песен Высоцкого, большинство стихотворения Светланы Никифоровой абсолютно не соответствовали этому времени — понятиям, менталитету. Но одна вещь была — очень подходящая именно к моему плану. Первую часть которого я уже выполнила — давний конфликт между матерью и сыном, в мире 'Рассвета' приведший к их полному разрыву в 1961 году, «лучше в дворники, в истопники иди, чем этой власти служить», теперь был переведен из идеологического русла в сугубо материально-эмоциональную плоскость. При том, что мать и сын и раньше-то близки не были — до войны, когда Лев Николаевич в эту квартиру обедать приходил, где жили сама Поэтесса, ее муж Николай Пунин, его бывшая жена Анна и их дочь Ира — и отчим, когда за стол садились, говорил, «масло только для Иришки», а Великая Поэтесса поспешно соглашалась, «да-да, Николя, Левушка сейчас уйдет». Когда его арестовали, мать писала ему так, словно он отдыхал в Ялте — «я очень печальна, мне смутно на сердце, пожалей хоть ты меня». Он приходил сюда, жил здесь, просто потому, что больше было негде. Не были он и мать духовно близкими людьми — а вот соперниками, были! «Мама, не королевствуй».