Алеет восток

Китайцы отреагировали на начавшиеся стычки этих групп со своими патрулями, и диверсии в своем тылу, очень оригинально — максимально увеличив плотность своих войск в полосе, непосредственно примыкающей к границе. В полном соответствии со своим военным опытом — даже японская артиллерия не шла ни в какое сравнение с реалиями советско-германского фронта! Как правило, Императорская Армия вела наступательные действия весьма энергично, но на небольшую глубину — и оттого, был шанс утопить подобное наступление в массе пехотного «мяса». А Китайская Красная армия имела очень слабую артиллерию, небольшое число 45мм и 76мм пушек, причем никогда не применяла их массированно. В результате, белокитайским воякам очень скоро пришлось испытать на себе подавляющую огневую мощь десяти тысяч наших орудий, минометов, реактивных установок, стреляющих по четко разведанным целям, с корректировкой от авиации, а нередко и от наземных групп. Артиллерийские части выдвигались на позиции непосредственно возле границы, иногда на удаление в несколько сот метров от нее — за исключением «катюш» и «тюльпанов», которые, обладая высокой подвижностью, могли быть развернуты в самые последние часы. Вся дипломатия была отброшена, командиры и штабы до полкового уровня получали конкретные боевые задачи, политработники вели беседы с личным составом. Курок гигантской военной машины был взведен, и спустить его без выстрела было почти невозможно.

26 августа американо-китайские войска успешно развивали наступление вглубь Особого района, и на север, на соединение с воздушным десантом, ведущим бои за Яньань.

В 4.00 27 августа вверенные мне войска, начали утвержденный в Москве план «Северный ветер» (второй вариант, из вышеизложенных). Поскольку американских частей вблизи границы не было замечено, и жизненно важным было сохранить части 10й НОАК максимально свежими для действий в оперативной глубине, то для прорыва обороны противника мной были привлечены советские дивизии, а на направлении главного удара — и 6я гвардейская танковая армия, быстро взломавшая китайскую оборону и вышедшая на оперативный простор. Ее командующий генерал-полковник Краченко с большим неудовольствием воспринял мой приказ выходить из сражения, отданный в 15.00.

— Мы их как паршивых овец гнали! Потратили меньше четверти заправки, и едва половину боекомплекта. А потерь считай что и нет — эти «бело-желтые» драться совсем не умеют, разбегаются! Хотя базук у них, как у немцев фаустов было, так автоматчики их неиспользованных насобирали, как дров.

Противник оказывал лишь пассивное сопротивление, в отдельных местах успев занять оборону (обычно в казармах, в местах своей дислокации). Что эффективно подавлялось ударами штурмовой авиации и артиллерийским огнем. Ответного огня китайцы почти не вели, организованных контратак не предпринимали. Вражеская авиация появилась над полем боя лишь с полудня, «тандерболты» пытались атаковать наши войска, но были отражены с большими потерями, нашим прикрытием на Миг-15, наводимым по сигналам радаров ПВО. Реактивных самолетов у противника замечено не было.

К вечеру 27 августа стало ясно, что северной группировки войск Гоминьдана больше не существует. Уцелевшие китайские солдаты или целыми толпами сдавались в плен, или пытались укрыться среди населения, или без всякого порядка бежали на юг, к переправам через Хуанхэ. Но шансов у них не было — наши моторизованные передовые отряды, стремящиеся к той же цели, неминуемо должны были опередить беглецов.

Командующий китайской группировкой, генерал Чжан Вэйдун, был взят в плен вместе со своим штабом. И лишь на допросе выяснилось, что, опасаясь высочайшего гнева, он поступил как французский генерал Жорж в 1940 году, из страха наказания не доложивший Гамелену о прорыве танковой группы Клейста в Арденнах — надеясь что дивизии, попавшие под удар, как-нибудь справятся своими силами. То есть, достоверной оперативной информации о случившемся на северном фронте, ни штаб Чан Кай Ши, ни его американские хозяева, еще не имели!

На нашем правом фланге, корейский горнострелковый корпус успешно вел наступление на Тайюбань. В центре, 1я танковая дивизия, выйдя на оперативный простор, быстро двигалась на юг.

Неизвестным фактором оставалось поведение американцев. Которые (как и вышестоящие китайские штабы) в первый день получали большую часть информации из радиоперехватов, и опроса беглецов с поля боя.

Днем 28 августа передовые части Маньчжурского добровольческого корпуса вышли на берег Хуанхэ. К вечеру, после наведения понтонных переправ, был захвачен плацдарм на правом берегу.

29 августа 1я танковая дивизия КНА ворвалась в Синсянь, перерезав основную коммуникацию снабжения американской ударной группировки.