Алекс. Безродный. Дилогия

— Ни капли, — фыркнул Хранитель в ответ. — Я тебя ещё жалею. Будь моя воля, отправил бы в логово к монстрам тренироваться. А сам наблюдал бы за спектаклем с мясом и вином. Хоть какое-то развлечение средь скучных будней…

— Да ну тебя, — махнул я на него. — Совершенно не умеешь развлекаться.

— Почему же? — удивился тот. — Умею. Вон как развлёкся в подвалах!

И загоготал.

Вот же ж псих… Ну, мне-то что. Сам ведь не лучше: искренне наслаждался битвой, ощущая адреналин и кровь несущуюся по жилам. После такого не мне его судить.

Через некоторое время карета подъехала к металлическим распахнутым воротам. По бокам стояло по гвардейцу. Те проверили извозчика и наше приглашение, которое Констиниус протянул. Когда воины удовлетворённо кивнули, мы вновь тронулись.

Двор встретил нас (по крайней мере я был восхищён) завораживающим видом. Несколько фонтанов со скульптурами в виде воинов и прекрасных дев. На их дне что-то светилось, из-за чего картина действительно выглядела впечатляюще. Вокруг них расстелились каменные дорожки с пышными кустами по бокам, на которых росли цветы самых разных видов и оттенков. При этом растительные изгороди были однотонные на своей линии и лишь в местах пересечения смешивались, создавая впечатляющую картину.

Я хоть и не большой любитель всего пышного и экзотичного, но мне действительно захотелось прогуляться по дорожкам из чистого любопытства. Здесь же должно быть место, где встречаются все цвета. Хотелось бы на это взглянуть.

Довольно скоро карета остановилась, и нам открыли дверь. Рядом с массивной лестницей, которая и служила входом, стояли десятки иных карет ещё большей изысканности. По сути, каждый из этих экипажей являлся отдельным произведением искусства, и я понимаю почему. Их владельцы желали выделиться на фоне остальных. Лишь мы приехали на скромной карете из тёмного дуба с изюминкой в виде большого зелёного камня наверху, от которого до колёс расходились узоры, напоминающие корни дерева.

Когда мы поднялись по ступеням ко входу, перед нами раскрыли двери.

— Прибыл господин Констиниус Фонделяр, — произнёс слуга, после чего на нас тут же обратили внимание.

Кто-то рассматривал нас с любопытством, кто-то с откровенным презрением, а кто-то и вовсе делал вид, что нас не существует.

Я лишь мысленно пожал плечами. Не моё это дело. Видимо, старика здесь мало кто знает, что ему на руку, иначе бы его имя гремело на всю округу. Причём не в лучшем свете…

— Старина Констиниус, — донёсся спереди мужской голос, — дружище! Давно тебя не видел вне твоей конуры.

— Рад видеть вас в добром здравии, Ваше Высочество.

Библиотекарь сделал шестидесятиградусный поклон, а я склонился на все девяносто, как его ученик и помощник.

— Ой, оставь ты все эти формализмы, друг мой, — отмахнулся князь. — Мы же условились.

— И мы условились так делать не на людях, — отметил тот.

— Ну, как знаешь, — пожал Оруэлл плечами. — Не ожидал тебя сегодня здесь увидеть, хотя и очень хотел, старик. Обычно ты из своей библиотеки не вылазишь ни на шаг.

— Работа у меня такая, Ваше Высочество. Никак не могу от неё отойти. Сегодня дали мне выходной в ордене, а потому и смог к вам приехать.

— Ну, раз выходной, то давай праздновать!

Князь взял бокал с принесённого слугой подноса и кивнул головой на Хранителя. «Официант» молча предложил Глациусу напиток, и тот, взяв фужер, чокнулся с Его Высочеством, после чего они начали обсуждать разные темы, потихоньку выпивая.

В это время начал всё больше раздаваться голос слуги на входе и внутрь стало входить всё больше людей. Я с любопытством смотрел на них и практически над каждым вторым наблюдал уровень силы. Собралась здесь не просто элита, а, можно сказать, кружок Избранных.

Тридцать седьмой уровень, двадцать девятый, тридцать девятый… Н-да-а-а… Как я и думал, у местной знати уровень выше небес. Однако, по-моему, среди гостей нет никого, кто был бы сильнее Глациуса, что странно. Выходит, что старик, при всём своём превосходстве над остальными, играет роль волка в овечьей шкуре, причём довольно продолжительное время…

А вот и храмовники… Да не просто низшие ранги. Судя по их построению, среди них и главный священник стоит. И все они почему-то смотрят на меня…

— А… Я ж ещё не научился скрывать свою метку…

— Ты что-то сказал, ученик? — чуть прищурившись, задал мне вопрос Констиниус, услышав моё бормотание.

— Я говорю, — начал вертеться я, — что здесь так много разных высокоуважаемых людей, что я как-то даже теряюсь.

— У твоего ученика зоркий глаз, старик, — сказал князь, — но ему не хватает крепости ума и умения превозмогать неожиданности.

— Этот ученик благодарит Ваше Высочество за указание на его ошибки, — поклонился я. — Он обязательно исправит их.

— Но-но, — покачал тот пальцем, — ты должен кланяться только перед своим мастером, а не перед другими.

— Этот ученик всё правильно делает, — чуть расслабленно фыркнув, произнёс Хранитель. — Ему нужно в качестве основы тренировать уважение к другим людям.