Алекс Бринер. Последний ранг. Том 2

— Пятьсот! — победно объявила Эсфирь. — Пятьсот, Алекс! Ты видишь связь с числом источников чистого эфира, или я одна в нашей семье умной родилась?

Я уставился на неё.

Давно я не ощущал себя таким тупым. Ведь даже не догадался посчитать какие-то там закорючки, которых в документе была куча и все разного вида. Но Эсфирь вычленила один вид «кругляшек» и посчитала.

— Дай-ка сюда. — Я забрал у Эсфирь документы и быстро пролистал.

Был в этих документах ещё один момент, который бросился мне в глаза ещё в первый раз, но, как я ни пытался разобраться — так и не смог.

Листы были скреплены не по порядку.

Их было 30 штук, и располагались они в папке вразнобой. Сначала страница 27, потом 10, потом 7, потом 25 — и так все остальные. Вообще без системы, будто их перемешали и скрепили как попало.

И теперь я понял, что это значило.

Эсфирь заметила, что я до чего-то догадался, и улыбнулась:

— Нет, похоже, в нашей семье умных всё же двое.

Пока она бормотала насчёт моих умственных способностей, я вытащил все листы из папки и начал быстро раскладывать их по полу. Начиная со страницы 1 и заканчивая 30.

Получилось пять рядов по шесть страниц.

И на каждой странице имелись пометки синим карандашом Эсфирь. Всего пятьсот пометок на тридцати листах.

Затем я вскочил на диван и посмотрел на всё это сверху, после чего перевёл дыхание.

— Ты такая умница, Эсфирь. Даже умнее Коэд-Дина.

Она тоже забралась со мной на диван и точно так же уставилась на листы.

— И что это такое?

— Это карта, — улыбнулся я. — Карта нашего восточного полушария, Палео-стороны.

— Не поняла. Тут же просто кругляшки, листки и буквы. — Эсфирь задумалась. — Возможно, я всё же не умнее Коэд-Дина.

Я приобнял её за плечи и чмокнул в макушку.

Затем спрыгнул с дивана и немного передвинул листы, а потом принёс из библиотеки атлас с географической картой Палео-стороны. Забрав у Эсфирь синий карандаш с обгрызенным кончиком, я сделал несколько пометок — ориентировался на пометки в документах.

Я делал это пока на глаз, потому что не имел карты в масштабе, но когда обозначил все пятьсот точек, то уселся на диван и выдохнул.

Да, это была карта местонахождений червоточин.

Не знаю, как старый профессор Басов вообще смог понять, где скрываются все пятьсот червоточин и почему именно в этих точках, но надо было проверить его теорию.

Возможно, я параноик — и Эсфирь обнаружила просто «кругляшки», которые значат что-то другое, но…

В дверь неожиданно постучали.

Я быстро кинулся сгребать листы с пола, а Эсфирь отправилась открывать дверь, но сначала подождала, пока я унесу всё в библиотеку.

Спрятав в библиотечном сейфе папку с исследованиями и атлас с пометками, я вернулся в гостиную, а там уже происходила занятная сцена.

На пороге стояла та рыжеволосая соседка, держала на блюде шоколадный пирог с аппетитной вишенкой и ворковала о чём-то с Эсфирь.

Увидев меня, девушка заулыбалась и поправила строгие очки на носу.

— Простите, если я не вовремя. И без приглашения. Обычно я так не делаю, но… возможно, это старомодно, но я решила, что нужно познакомиться с соседями и угостить их пирогом. Точнее, кексом. Я приготовила его сама.

Она подняла блюдо выше.

— Надеюсь, вы любите вишнёвый кекс? Я всё утро его пекла и украшала.

Мысленно я даже усмехнулся.

То малиновый кекс, то вишнёвый.

Если честно, мне не хотелось сегодня видеть никаких гостей, но Эсфирь без сомнений впустила девушку в гостиную. Слишком уж она хотела позвать кого-нибудь в гости, а тут такая милая девушка с таким милым пирогом и такой милой вишенкой.

— Хотите чаю? — предложила Эсфирь. — Я умею заваривать очень вкусно.

Девушка даже чуть покраснела.

Она отдала блюдо Эсфирь и замялась.

— Ох, нет, спасибо, я всего на минутку. И мне не хочется вас стеснять… вы меня не ждали, я понимаю. Но я живу одна и порой… знаете… порой не к кому обратиться, если вдруг что-то… хочу завести друзей… извините, если это выглядит как-то не так…

Она закусила губу, захлопала длинными ресницами и шагнула в гостиную, после чего протянула мне хрупкую бледную руку.

— Простите, я не представилась… Меня зовут Анастасия Баженова. Я приехала из Петербурга, ищу работу, снимаю дом напротив, договорилась со знакомыми. Мы с вами уже встречались… вчера.

— Алексей, — представился я и пожал руку девушки.

Тёплую и мягкую, с аккуратными розовыми ногтями.

— Я знаю, что вы Алексей Бринер, — закивала она, задержав рукопожатие и крепче стиснув мне ладонь. — По всем каналам про вас говорят, а у вашего дома дежурят журналисты. К тому же, меня сначала проверила ваша охрана у входа. Сложно не заметить, что тут живёт знаменитость. Когда я увидела вас на улице, то поняла, как мне повезло жить рядом с вами. Если вдруг что-то случится, то вы меня спасёте.

Она рассмеялась лёгким и звонким смехом, опять кокетливо поправила очки. На её щеках появился румянец смущения.

И тут вдруг я заметил, как на лбу и подбородке девушки проявились еле заметные шрамы, а потом сразу же исчезли.

И если бы я не был сидархом, то даже не заметил бы этого. Но я заметил. И шрамы были не простые, а магические.