Алекс. Тень в Императорской Академии

— Вот как! — принцесса на мгновение задумалась. — Любовь — это, когда жить без неё не можешь, когда пытаешься хоть одним глазком, хоть на секундочку взглянуть на неё, когда не можешь не думать о ней, когда она тебе снится. Ты в восторге от её улыбки, от её запаха; узнаёшь её из тысячи лишь по походке. А когда вы рядом, весь мир исчезает, оставляя лишь вас двоих и то светлое чувство, что наполняет твоё сердце… Так пишут в книгах. У вас было именно так?

Девушка перевела взгляд на Крейга и обомлела. Парень выглядел совершенно обескураженным. Он даже рот приоткрыл в удивлении и, кажется, совершенно забыл, где и с кем находится. Танец закончился. Принцесса изящно присела в низком реверансе и покинула своего кавалера. Похоже, её слова что-то задели в этом ледяном сердце. Возможно, у неё есть соперница. Ну, что ж, так даже ещё интереснее. Отбивать чужих женихов ей всегда доставляло особое удовольствие!

Алекс

Когда туман рассеялся, в пещере стояла такая тишина, что если бы здесь была муха, её жужжание прогремело бы набатом. Ни шороха, ни вздоха. После яркого видения, я окунулась в кромешную темень, даже свет от свечей и озера не мог её рассеять. Или это просто я ослепла от ужаса, когда представила своё недалёкое будущее. Умри, разыскивая и уничтожая неверную, или умри, спасая мир от неизвестных мне тварей. А нет такого варианта, где я бы осталась в живых?

Когда в глазах прояснилось, я вернулась на землю всё тем же путём. Жрицы богини смотрели на меня в странном оцепенении. Чего это они?

— Что дальше? — спросила бабушку Рогнеду, она мне показалась наиболее адекватной и выглядела скорее печальной, чем ошарашенной.

— Добро пожаловать в круг, милая, — грустно улыбнулась старушка.

В этот момент всё пришло в движение: женщины засуетились, кто полез обниматься, кто восхвалял богиню, младшенькие собирали свечи. Рогнеда подцепила меня под локоток и потащила назад, к себе домой.

Дальше было застолье (теперь я понимаю, зачем ей такой большой стол). Все веселились, объедались, славили богиню, наполняя кружки сладкой ягодной наливкой. Я весь день не пила, сколько Карл не предлагал. А тут не сдержалась, вылакала целую кружку! Ну, а что вы хотели, нервы то не железные. Понятно, что захмелела я быстро. Стало так себя жаль, так жаль, что я даже запела. И пела я самые грустные и жалостливые земные песни, даже Куро спрятал морду под лапами. Не удивительно, что женщины налили мне ещё. После второй кружки жизнь сделалась ярче, а после третьей все проблемы показались столь незначительными мошками, от которых проще простого отмахнутся. Что было дальше, помню плохо. Кажется, мы снова пели, что-то из местного фольклора, плясали и снова пили. Помню, как рассказывала о ёлке, игрушках и доказывала, что дед Мороз обязан лазать в дом через дымоход, несмотря на пузо и мешок подарков. Ещё были частушки бабок Ёжек и Серьдючка с «Новогодней», помните как там:

Вы устали от забот — всё пройдет,

Вам немножко не везёт — всё пройдет,

Отчего душа поёт, тело просится в полёт

Новый год, Новый год, Новый год…

А вот дальше пришла благословенная тьма, то есть меня отключило.

— У-уууууу… Голова… Кто-нибудь, вырубите этот свет!.. Как же мне плохо!

Утро пришло внезапно и совсем не светлым. Как же меня мутило! Голова раскалывалась, тело не слушалось и так болело, словно я вчера марафон пробежала с Куро на спине. Да чтобы я ещё хоть раз…Никогда больше! И вообще, что я вчера успела наговорить?

— Проснулась уже, — послышался рядом знакомый голос. Похоже, домой я так и не добралась, и это даже хорошо. Вот бы натворила «делов» на пьяную то голову! — Вставай, горе ты моё, луковое. Умывайся и рассказывай, чего такого тебе Пресветлая сказала, что ты ни живая, ни мёртвая вернулась.

Рядом с кроватью уже дымился отвар в кружке. Принюхалась: корень девятилиста, семя льна, валериана, душица. М-ммм… Сейчас полегчает! Залпом, выпила полную кружку. В глазах прояснилось, и боль понемногу начала отступать.

Бабушка Рогнеда уже ждала меня за накрытым столом. Думала, есть не смогу. Не тут то было! В животе заурчало так, будто бы я вчера весь день голодала. Старушка только молча умилялась моему зверскому аппетиту.

— Я вчера много лишнего наговорила? — спросила после завтрака.

— Ничего такого, за что стоит волноваться, — Рогнеда лишь отмахнулась от моих расспросов. — Все твои тайны навсегда останутся в этом доме. Чего ты испугалась, дитя?

И я всё рассказала, в том числе и о своих проблемах. Бабушка внимательно выслушала, подумала немного и заговорила, наполняя мою чашку отваром.

— Всё обустроится само собой, — я только глаза закатила. — Дидилия мудрая богиня, с большим сердцем. Она ни за что не бросит свою дочь в беде. Учись, слушай, приглядывайся к окружающим. Ты всё поймёшь, когда придёт время, и исполнишь своё предназначение.

— Угу… Надо было хотя бы спросить, как зовут эту отступницу; было бы легче искать! — хорошая мысля приходит опосля. М-да!