Александр Алехин. Судьба чемпиона

Бесценный для шахматного мира груз вез в далекую Аргентину «Пириаполис». Шестнадцать европейских команд по пять человек в каждой направлялись на его борту на олимпиаду в Буэнос-Айрес. Кого только не увидел бы шахматный любитель на этом корабле! Шведы гордились своим лидером Гидеоном Штальбергом, поляки – Савелием Тартаковером. Ровный состав был у команды Эстонии, да и первая доска в этом коллективе была крепким орешком. Пауль Керес год назад показал, что он намерен всерьез штурмовать шахматный трон. Сало Флор больше не представлял Чехословакию, в Буэнос-Айрес эта команда ехала во главе с мастером Карелом Опоченским уже в качестве представителя протектората Германии под двойным именем Чехии – Моравии. Не имели особых претензий на победу в олимпиаде англичане, зато они были уверены в одном успехе: Вера Метчик, которую они везли с собой в дальний рейс, без сомнения, в который уж раз возьмет первый приз на очередном чемпионате мира среди женщин.

Восемьдесят гроссмейстеров, мастеров, национальных чемпионов разместились в уютных каютах корабля. Представители разных возрастов, национальностей, вероисповеданий. Здесь они были едины в общей дружбе. Как приятно после двухлетнего перерыва вновь встретить столько друзей! Шутки, смех слышались на палубах, в кают-компаниях, в ресторанах. Как девица, прыскал от смеха жизнерадостный швед Гидеон Штальберг, а серебристый, раскатистый хохоток литовского лидера Владаса Микенаса невольно заставлял смеяться и окружающих. Здесь делились планами на будущее, сообщали последние новости, смеялись забавным анекдотам и случаям из богатой историями шахматной жизни.

Километр за километром приближался «Пириаполис» к далекой цели. В Рио-де-Жанейро, Сантосе и Монтевидео были остановки; каждый раз предупредительная пароходная компания проводила интересные экскурсии. С них возвращались довольные, посмеивались над тем, кто не смог оторваться от шахматных досок или от бриджа и провел стоянку на корабле.

Наконец «Пириаполис» достиг Буэнос-Айреса. Аргентинские организаторы подготовили европейцам торжественную встречу в порту и сообщили, что американские команды уже прибыли. Пока давно не видавшиеся друзья обменивались новостями и изъявлением чувств, таможенники делали свое дело. Англичане жаловались потом, что им выворачивали веки, чтобы найти следы черной крови; солидного сэра Джорджа Томаса – выходца из знатной английской семьи, – в порту зарегистрировали как человека турецкого происхождения. В его паспорте, видите ли, местом рождения был указан Константинополь, именно в этом городе родился Томас во время путешествия своих непоседливых родителей.

Двадцать четвертого августа в большом зале театра Политеэма гроссмейстеры и мастера двадцати семи команд сели за шахматные столики. Играли в четырех полуфинальных группах, где в несколько дней отобрали шестнадцать сильнейших команд. Этим предстояло разыграть между собой главный приз олимпиады – кубок Гамильтона-Росселя и звание чемпиона мира. Команды-неудачницы состязались за приз имени Аргентины.

Огромный турнир вошел вскоре в свой обычный ритм, и шахматные гости зажили в столице Аргентины привычной турнирной жизнью. Утром доигрывали неоконченные партии, днем готовились к новым встречам. После полудня начинался очередной тур. Довольно утомительная работа! Однако шахматистам к этому не привыкать! В свободные вечерние часы вместо прогулок в фойе отеля шли ожесточенные сражения в бридж или опять-таки в шахматы.

Особенной любовью участников олимпиады и случайных посетителей отеля пользовались увлекательные матчи между Савелием Тартаковером и Карелом Опоченским. И не столь сами шахматные партии, которые они играли, как остроумная словесная перепалка, неизменно сопровождавшая блиц-баталию. Старые друзья, Тартаковер и Опоченский, часто на международных турнирах сражались между собой в матчах блиц, и каждый раз эта игра вызывала восторженный интерес у опытных мастеров и сторонних наблюдателей.

Очередь хода была за Опоченским. Коренастый, большеголовый чех спокойно глядел на доску, монотонно попыхивая длинной, тоненькой сигарой. Это был специальный тип сигар с малоприятным для окружающих запахом, только Опоченский среди шахматистов пользовался такими сигарами. Пепел с них часто падал на доску, тогда спокойный чешский мастер, не спеша, начинал сдувать его, стараясь не сбить при этом позицию фигур.

Опоченский не был сильным шахматистом, ему так и не удалось перешагнуть ту грань, после которой к званию шахматиста прибавляют приставку «гросс». Тем не менее это был очень грамотный, хорошо знающий теорию и практически опасный шахматист, способный доставить неприятности любому чемпиону. Но особенно умело Опоченский играл блиц-партии, в них он мог победить даже сильного гроссмейстера.